Милосердие выше справедливости (с)
Название: Про кашу
Автор: Red Fir
Бета: Laora
Фандом: Togainu no Chi, Lamento
Персонажи: Акира, Кейске, Шики, Рин, Гунджи, Киривар, кот
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, повседневность
Размер: мини
Краткое содержание: Акира хотел как лучше, но Тошиму сильно испортил квартирный вопрос.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено
Примечание: написано на троп "Рыть себе могилу" по мотивам рассказов Н. Носова; имеется некоторый кроссовер с Lamento.
читать дальшеМокрая земля отдавала холодом. Накрапывал мелкий дождь. День обещал быть безрадостным, как Иль Ре в день получки. Акира воткнул лопату в землю, кое-как разогнул спину и вытер с лица пот.
…Да; совершенно безрадостным.
— Копай, — холодно посоветовали ему.
По голосу Акира понял, что сейчас с карателем лучше не спорить. Спасать его, к сожалению, было некому. Где-то за стеной ближайшего здания хрипел Шики, но рассчитывать на его помощь явно не приходилось.
— Слушай, хоть ты заткнись! — не выдержал Акира. Шики было немного жалко — но себя ему было жалко гораздо больше.
Гунджи, лениво наблюдавший за процессом с сигаретой в зубах, сидел на поваленном надгробии. Взгляд, застывший и темный, не отрывался от Акиры, — и Кейске, рывший яму рядом, подозрительно хлюпнул носом. Плюнув, Акира вновь взялся за дело — альтернативы были так себе.
Яма была ему почти по пояс, а началось все примерно так.
* * *
В мире просыпалась весна.
По тротуарам бежали ручьи, отражая стеклянно-синее небо, а мелкие мошки плели в воздухе кружева, садясь на узкие травинки и лепестки незабудок. По крайней мере, Акира предпочитал думать, что где-то все было именно так.
В Тошиме, конечно, весна тоже вполне ощущалась. В воздухе витали ароматы — перегнившей картошки и мусора, разнесенного ветром по улицам, — и острые респираторные заболевания всех форм и степеней тяжести. Где-то что-то прело, убегало и протекало. Стоя в длинной очереди за мылом — с красным отмороженным носом и в пальто явно с чужого плеча — Акира думал о том, что механизм, который уничтожит их всех, уже приведен в действие. Душу города нельзя изменить: все они обречены. В мире есть время для всякой вещи, и это время подходило к концу; мир свернулся, замкнулся в ничто, раскололся — и раскололся он об голову Шики.
Шики зря думал, что был городу хозяином. Игроки выживали, как могли, собаки бегали, где хотели, и даже река, нисколько не считаясь с его мнением, каждый год в одно и то же время заново выходила из берегов, раз за разом показывая Шики Шикину мать. «Король — это, без сомнения, хорошо, но на короля всегда найдется папа — это еще Генрих Восьмой заметил», — рассеянно выдавал Арбитро. Ко всем прочим радостям, именно в это время Шики подхватил простуду, — и добрее это обстоятельство его никоим образом не сделало.
Чихать и кашлять в изоляции Шики решительно не желал, а пытаться уложить его в кровать насильно, по мнению Акиры, было чревато. Дело осложнялось тем, что в состоянии покоя Шики неизменно продолжал реагировать на три вида звуков: как бренчат жетоны, как пищит Рин и как в далеких темных кустах шевелит кальсонами Нано. Поскольку сообразить, что временами его разводят, Шики не мог, покой ему мог только сниться. На сей раз внизу под окном зашебуршали остатки недобитой «Pesca Corsica», и Шики, невнятно клацнув зубами, унес свои сопли на улицу.
Акира едва не возвел глаза к потолку. Если когда-либо Шики, по уверениям Рина, и был умным, то портупея свое дело сделала. Судьба «Pesca Corsica» Акиру нимало не трогала, — как ни крути, любовь Шики к своему городу в его возрасте требовалось периодически стимулировать, — но вот угроза массовой эпидемии была вполне реальной. Последние несколько дней Акира провел, измышляя безопасные для себя способы ухода за больным, но подходящих вариантов было немного.
Лекарств в Тошиме не было, а в том, что было, Акира не разбирался. Возможно, ему все же удалось бы узнать у Эммы, как называется подходящее по случаю жаропонижающее — если бы двумя днями ранее Шики не нашел его телефон и не спустил все деньги на счете, пытаясь развести ответивший ему женский голос на секс по телефону.
Арбитро рассеянно предполагал, что всему виной океанический климат, и в случае взятия «больничного» грозился отправить Иль Ре на повышение в теплые края — желательно туда, где не ступала нога человека. Остатки городского ополчения немедленно предложили объявить этот радостный день национальным тошимским праздником.
Разудалая рецептура Гунджи и Киривара, заключавшаяся в сочетании таких компонентов, как веник, баня и водка, Акире тоже не нравилась. Поначалу Акира всерьез раздумывал, не предложить ли Шики принять вместе ванну, т.е. побултыхаться в компании куска хозяйственного мыла, постукаться затылком об антресоль, но затем отмел идею как неконструктивную. После таких процедур у Шики непременно сведет спину, и выудить его из ванны без посторонней помощи вряд ли удастся. Кроме того, трех пиковых дам, взимаемых карателями за литр водки, было искренне жаль. Одалживать на водку у Рина было как минимум неудобно, — а Шики и в трезвом виде был не подарок.
— Ап-чхи!
— Чтоб ты сдох! — радостно отозвался Гунджи, проходя под окном.
— Может, ему что-то сварить? Может, грелку в постель засунуть?.. — обеспокоенно заглядывал в глаза Акиры Кейске.
— Лучше тебя ему в постель засунем, к больным местам прикладывать, — сердитым шепотом ответствовал Рин. — Вдруг оживится!
— Вот еще! — возмутился Акира.
— Ну и зря, — хихикнул Рин. — Он у нас любит, когда вокруг него на цыпочках бегают — а Кейске без разницы, кому тапки носить…
Акира неодобрительно поморщился. Конфликт между Шики и Рином обещал продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь из них не вырастет и не поумнеет, — то есть грозил приобрести хронический характер, но в итоге им троим все же удалось найти наилучший выход. В его целительный исход Акира мало верил, но, по крайней мере, надеялся, что результаты эксперимента вынудят Шики остаться дома… на неопределенное время.
Здесь стоит сказать, что, подсунув Шики Акиру, жизнь сыграла с королем злую шутку, чего тот не понял до сих пор, поскольку чувства юмора не имел в принципе.
Раздобыв полмешка крупы и триста грамм сахара по цене героина, Акира решил, что начать стоит со вкусного и здорового питания. Решение было довольно смелым. Готовил Акира плохо, в отдельных случаях — отвратительно, о чем и сам прекрасно знал. Дождавшись, пока Шики уберется из дома и мысленно пожелав удачи ребятам из «Pesca Corsica», он втащил в квартиру мявшегося на лестнице Кейске, плотно закрыл дверь и отважно взялся за дело.
…К возвращению Шики в крайнем слева доме закипали каша, паника и африканские страсти. Вышеупомянутая каша стояла во всех мисках, плошках, кружках, куда-то целенаправленно ползла по столу, — и, не без ужаса понял Шики, уже капала откуда-то сверху ему за шиворот. Ни Акиры, ни Кейске поблизости не наблюдалось. В эпицентре хаоса — кастрюле на плите — что-то урчало, угрожающе хлопало крышкой и, кажется, скреблось. К еде, за которой не приходилось гнаться или у кого-нибудь отбирать, Шики относился подозрительно, а потому знакомиться с кастрюлей ближе не пожелал, и на ватных ногах двинулся в ванную.
Шики открыл дверь.
Стены были заляпаны чем-то, имевшим овсяно-крупяную природу, — а возможно, и не имевшим. По ванне всполошено метался Кейске, по-видимому, гонясь за Акирой с душевым шлангом в руках, причем из одежды на последнем была только проклятая каша.
В раковине что-то подозрительно булькнуло.
Шики закрыл дверь.
— Э!.. Это не то, что ты подумал! — воззвал к нему Акира, высунув голову из-за двери.
Следовало срочно придумать что-то о том, что Акира вовсе не терял управления над кухней, каша без сомнения была полезна для здоровья, пусть и вышло ее чуть больше, чем предполагалось, а главное — для пущего оздоровительного эффекта есть эту страшную кашу нужно было голым.
— То есть… Ты ведь должен был что-то подумать?.. Ну хоть что-нибудь… — севшим голосом пробормотал Акира, так и не дождавшись реакции.
Шики очень устало моргнул.
…Судя по грохоту где-то внизу, это было только начало.
Акира всегда думал, что Тошиму населяют врачи, бывшие военные и беглые каторжники — в общем, люди с крепкими нервами. Тем не менее, с каждым правилом рано или поздно случаются исключения. Когда из вентиляции полезла чья-то чужая каша, в голове Гунджи что-то перемкнуло.
В квартире снизу завозились, чем-то бряцнули, выматерились, — и пятью минутами позже соседи в лучших итальянских традициях тащили по лестнице таз, вместо цемента заполненный Акириной кашей.
Шики харизматично нахмурился и потянулся за катаной. Сообразив, что в узкой комнате катаной особенно не помашешь, Акира малодушно нырнул обратно в ванную. Что-то ему подсказывало, что положение «короля» Шики не спасет: вернувшиеся с карательного рейда соседи были настроены анархически.
По воплям и грохоту, ознаменовавшим падение протараненной тазом входной двери, Акира сделал вывод, что своя однокомнатная конура в рюшечку карателям была очень даже дорога. С ужасом поняв, что где-то там забыл Кейске, Акира приоткрыл дверь, выглянул наружу — после чего и был выволочен за шиворот на свет божий.
…В прихожей разгорались дебаты о том, куда теперь следует пойти Шики и чем именно там заняться. Предсказуемо не желая делать в чужой квартире ремонт, Шики огрызался, кромсал катаной обои на стене, но все же был заткнут метко брошенным комком каши.
— И от своей норы ключи не забудь оставить, — благодушно напомнил Киривар, зажав Шикину шею подмышкой и заталкивая в него очередную ложечку «за Папу».
— А я куда?! — поперхнулся тот.
— Что значит «куда»? Обратно, мандаринами торговать, — злорадно ответствовал Гунджи.
— Да сейчас, — огрызнулся Шики, метко пнув одного и плюнув кашей в другого. – Мелкий, ключи мне оставь! — заорал в окно он.
…В тошимской пищевой цепи Рин болтался где-то между Шики и карателями и, как правило, леща получал от обеих сторон.
— Ага, пущу я тебя туда!.. — возмутился, задрав голову, Рин.
— А то что ты сделаешь?
— …всем расскажу, что под плащом у тебя вот такенные сиськи!
Шики задохнулся и надолго раскашлялся. Ремонта было не миновать — впрочем, хуже было другое. Акирина каша оказалась неумолима.
…В отличие от Кейске, король не был генно-модифицированным. Примерно через час ему сделалось нехорошо.
* * *
Акира окончательно выдохся. Руки нещадно ломило, спина не разгибалась. В глаза Кейске и вовсе не хотелось смотреть. Яма была вырыта полностью.
…Ведра его трудов нещадно заливались карателями внутрь. Шики вынужденно вспоминал молодость в чужой квартире; он раскатывал по полу рулоны обоев, остервенело ляпал на них вместо клея акирину кашу и не без удовольствия думал о том, как по возвращении затолкает в Кейске с Акирой все, что останется. По его собственной кухне потерянно бродил вернувшийся белый кот. За стеной что-то угрожающе громыхало. Кейске с Акирой робко сидели на койке. Возможно, им было немножечко стыдно.
…Кот готовил.
Автор: Red Fir
Бета: Laora
Фандом: Togainu no Chi, Lamento
Персонажи: Акира, Кейске, Шики, Рин, Гунджи, Киривар, кот
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, повседневность
Размер: мини
Краткое содержание: Акира хотел как лучше, но Тошиму сильно испортил квартирный вопрос.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено
Примечание: написано на троп "Рыть себе могилу" по мотивам рассказов Н. Носова; имеется некоторый кроссовер с Lamento.
читать дальшеМокрая земля отдавала холодом. Накрапывал мелкий дождь. День обещал быть безрадостным, как Иль Ре в день получки. Акира воткнул лопату в землю, кое-как разогнул спину и вытер с лица пот.
…Да; совершенно безрадостным.
— Копай, — холодно посоветовали ему.
По голосу Акира понял, что сейчас с карателем лучше не спорить. Спасать его, к сожалению, было некому. Где-то за стеной ближайшего здания хрипел Шики, но рассчитывать на его помощь явно не приходилось.
— Слушай, хоть ты заткнись! — не выдержал Акира. Шики было немного жалко — но себя ему было жалко гораздо больше.
Гунджи, лениво наблюдавший за процессом с сигаретой в зубах, сидел на поваленном надгробии. Взгляд, застывший и темный, не отрывался от Акиры, — и Кейске, рывший яму рядом, подозрительно хлюпнул носом. Плюнув, Акира вновь взялся за дело — альтернативы были так себе.
Яма была ему почти по пояс, а началось все примерно так.
* * *
В мире просыпалась весна.
По тротуарам бежали ручьи, отражая стеклянно-синее небо, а мелкие мошки плели в воздухе кружева, садясь на узкие травинки и лепестки незабудок. По крайней мере, Акира предпочитал думать, что где-то все было именно так.
В Тошиме, конечно, весна тоже вполне ощущалась. В воздухе витали ароматы — перегнившей картошки и мусора, разнесенного ветром по улицам, — и острые респираторные заболевания всех форм и степеней тяжести. Где-то что-то прело, убегало и протекало. Стоя в длинной очереди за мылом — с красным отмороженным носом и в пальто явно с чужого плеча — Акира думал о том, что механизм, который уничтожит их всех, уже приведен в действие. Душу города нельзя изменить: все они обречены. В мире есть время для всякой вещи, и это время подходило к концу; мир свернулся, замкнулся в ничто, раскололся — и раскололся он об голову Шики.
Шики зря думал, что был городу хозяином. Игроки выживали, как могли, собаки бегали, где хотели, и даже река, нисколько не считаясь с его мнением, каждый год в одно и то же время заново выходила из берегов, раз за разом показывая Шики Шикину мать. «Король — это, без сомнения, хорошо, но на короля всегда найдется папа — это еще Генрих Восьмой заметил», — рассеянно выдавал Арбитро. Ко всем прочим радостям, именно в это время Шики подхватил простуду, — и добрее это обстоятельство его никоим образом не сделало.
Чихать и кашлять в изоляции Шики решительно не желал, а пытаться уложить его в кровать насильно, по мнению Акиры, было чревато. Дело осложнялось тем, что в состоянии покоя Шики неизменно продолжал реагировать на три вида звуков: как бренчат жетоны, как пищит Рин и как в далеких темных кустах шевелит кальсонами Нано. Поскольку сообразить, что временами его разводят, Шики не мог, покой ему мог только сниться. На сей раз внизу под окном зашебуршали остатки недобитой «Pesca Corsica», и Шики, невнятно клацнув зубами, унес свои сопли на улицу.
Акира едва не возвел глаза к потолку. Если когда-либо Шики, по уверениям Рина, и был умным, то портупея свое дело сделала. Судьба «Pesca Corsica» Акиру нимало не трогала, — как ни крути, любовь Шики к своему городу в его возрасте требовалось периодически стимулировать, — но вот угроза массовой эпидемии была вполне реальной. Последние несколько дней Акира провел, измышляя безопасные для себя способы ухода за больным, но подходящих вариантов было немного.
Лекарств в Тошиме не было, а в том, что было, Акира не разбирался. Возможно, ему все же удалось бы узнать у Эммы, как называется подходящее по случаю жаропонижающее — если бы двумя днями ранее Шики не нашел его телефон и не спустил все деньги на счете, пытаясь развести ответивший ему женский голос на секс по телефону.
Арбитро рассеянно предполагал, что всему виной океанический климат, и в случае взятия «больничного» грозился отправить Иль Ре на повышение в теплые края — желательно туда, где не ступала нога человека. Остатки городского ополчения немедленно предложили объявить этот радостный день национальным тошимским праздником.
Разудалая рецептура Гунджи и Киривара, заключавшаяся в сочетании таких компонентов, как веник, баня и водка, Акире тоже не нравилась. Поначалу Акира всерьез раздумывал, не предложить ли Шики принять вместе ванну, т.е. побултыхаться в компании куска хозяйственного мыла, постукаться затылком об антресоль, но затем отмел идею как неконструктивную. После таких процедур у Шики непременно сведет спину, и выудить его из ванны без посторонней помощи вряд ли удастся. Кроме того, трех пиковых дам, взимаемых карателями за литр водки, было искренне жаль. Одалживать на водку у Рина было как минимум неудобно, — а Шики и в трезвом виде был не подарок.
— Ап-чхи!
— Чтоб ты сдох! — радостно отозвался Гунджи, проходя под окном.
— Может, ему что-то сварить? Может, грелку в постель засунуть?.. — обеспокоенно заглядывал в глаза Акиры Кейске.
— Лучше тебя ему в постель засунем, к больным местам прикладывать, — сердитым шепотом ответствовал Рин. — Вдруг оживится!
— Вот еще! — возмутился Акира.
— Ну и зря, — хихикнул Рин. — Он у нас любит, когда вокруг него на цыпочках бегают — а Кейске без разницы, кому тапки носить…
Акира неодобрительно поморщился. Конфликт между Шики и Рином обещал продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь из них не вырастет и не поумнеет, — то есть грозил приобрести хронический характер, но в итоге им троим все же удалось найти наилучший выход. В его целительный исход Акира мало верил, но, по крайней мере, надеялся, что результаты эксперимента вынудят Шики остаться дома… на неопределенное время.
Здесь стоит сказать, что, подсунув Шики Акиру, жизнь сыграла с королем злую шутку, чего тот не понял до сих пор, поскольку чувства юмора не имел в принципе.
Раздобыв полмешка крупы и триста грамм сахара по цене героина, Акира решил, что начать стоит со вкусного и здорового питания. Решение было довольно смелым. Готовил Акира плохо, в отдельных случаях — отвратительно, о чем и сам прекрасно знал. Дождавшись, пока Шики уберется из дома и мысленно пожелав удачи ребятам из «Pesca Corsica», он втащил в квартиру мявшегося на лестнице Кейске, плотно закрыл дверь и отважно взялся за дело.
…К возвращению Шики в крайнем слева доме закипали каша, паника и африканские страсти. Вышеупомянутая каша стояла во всех мисках, плошках, кружках, куда-то целенаправленно ползла по столу, — и, не без ужаса понял Шики, уже капала откуда-то сверху ему за шиворот. Ни Акиры, ни Кейске поблизости не наблюдалось. В эпицентре хаоса — кастрюле на плите — что-то урчало, угрожающе хлопало крышкой и, кажется, скреблось. К еде, за которой не приходилось гнаться или у кого-нибудь отбирать, Шики относился подозрительно, а потому знакомиться с кастрюлей ближе не пожелал, и на ватных ногах двинулся в ванную.
Шики открыл дверь.
Стены были заляпаны чем-то, имевшим овсяно-крупяную природу, — а возможно, и не имевшим. По ванне всполошено метался Кейске, по-видимому, гонясь за Акирой с душевым шлангом в руках, причем из одежды на последнем была только проклятая каша.
В раковине что-то подозрительно булькнуло.
Шики закрыл дверь.
— Э!.. Это не то, что ты подумал! — воззвал к нему Акира, высунув голову из-за двери.
Следовало срочно придумать что-то о том, что Акира вовсе не терял управления над кухней, каша без сомнения была полезна для здоровья, пусть и вышло ее чуть больше, чем предполагалось, а главное — для пущего оздоровительного эффекта есть эту страшную кашу нужно было голым.
— То есть… Ты ведь должен был что-то подумать?.. Ну хоть что-нибудь… — севшим голосом пробормотал Акира, так и не дождавшись реакции.
Шики очень устало моргнул.
…Судя по грохоту где-то внизу, это было только начало.
Акира всегда думал, что Тошиму населяют врачи, бывшие военные и беглые каторжники — в общем, люди с крепкими нервами. Тем не менее, с каждым правилом рано или поздно случаются исключения. Когда из вентиляции полезла чья-то чужая каша, в голове Гунджи что-то перемкнуло.
В квартире снизу завозились, чем-то бряцнули, выматерились, — и пятью минутами позже соседи в лучших итальянских традициях тащили по лестнице таз, вместо цемента заполненный Акириной кашей.
Шики харизматично нахмурился и потянулся за катаной. Сообразив, что в узкой комнате катаной особенно не помашешь, Акира малодушно нырнул обратно в ванную. Что-то ему подсказывало, что положение «короля» Шики не спасет: вернувшиеся с карательного рейда соседи были настроены анархически.
По воплям и грохоту, ознаменовавшим падение протараненной тазом входной двери, Акира сделал вывод, что своя однокомнатная конура в рюшечку карателям была очень даже дорога. С ужасом поняв, что где-то там забыл Кейске, Акира приоткрыл дверь, выглянул наружу — после чего и был выволочен за шиворот на свет божий.
…В прихожей разгорались дебаты о том, куда теперь следует пойти Шики и чем именно там заняться. Предсказуемо не желая делать в чужой квартире ремонт, Шики огрызался, кромсал катаной обои на стене, но все же был заткнут метко брошенным комком каши.
— И от своей норы ключи не забудь оставить, — благодушно напомнил Киривар, зажав Шикину шею подмышкой и заталкивая в него очередную ложечку «за Папу».
— А я куда?! — поперхнулся тот.
— Что значит «куда»? Обратно, мандаринами торговать, — злорадно ответствовал Гунджи.
— Да сейчас, — огрызнулся Шики, метко пнув одного и плюнув кашей в другого. – Мелкий, ключи мне оставь! — заорал в окно он.
…В тошимской пищевой цепи Рин болтался где-то между Шики и карателями и, как правило, леща получал от обеих сторон.
— Ага, пущу я тебя туда!.. — возмутился, задрав голову, Рин.
— А то что ты сделаешь?
— …всем расскажу, что под плащом у тебя вот такенные сиськи!
Шики задохнулся и надолго раскашлялся. Ремонта было не миновать — впрочем, хуже было другое. Акирина каша оказалась неумолима.
…В отличие от Кейске, король не был генно-модифицированным. Примерно через час ему сделалось нехорошо.
* * *
Акира окончательно выдохся. Руки нещадно ломило, спина не разгибалась. В глаза Кейске и вовсе не хотелось смотреть. Яма была вырыта полностью.
…Ведра его трудов нещадно заливались карателями внутрь. Шики вынужденно вспоминал молодость в чужой квартире; он раскатывал по полу рулоны обоев, остервенело ляпал на них вместо клея акирину кашу и не без удовольствия думал о том, как по возвращении затолкает в Кейске с Акирой все, что останется. По его собственной кухне потерянно бродил вернувшийся белый кот. За стеной что-то угрожающе громыхало. Кейске с Акирой робко сидели на койке. Возможно, им было немножечко стыдно.
…Кот готовил.
@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн
-
-
23.11.2017 в 20:41