Переводчик: Laora
Бета: Red Fir
Форма: перевод пути из игры, вторичный перевод с английского
Канон: DRAMAtical Murder
Пейринг/персонажи:
Коджаку/
Серагаки Аоба
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Размер: 5573 слова
Предупреждения: 1) содержит изображения с высоким рейтингом; 2) кровь, насилие, даб-кон, отсутствие ХЭ; 3) переменный POV
читать дальшеАоба: Хорошо.
…Когда я услышал это, мое сердце замерло.
Аоба принял меня. Так я подумал.
…Но.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Я понял, что он повторяет одно и то же, как машина.
Это…
Не по-настоящему.
Я решил, что мы вернулись, но мы оставались там, где были.
Что это за место? Где я?
И кто…
Это Аоба?
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Коджаку: Нет… Нет! Я тебя точно… но…
Коджаку: Я не хочу так!
Аоба: Хорошо.
Коджаку: Хватит, Аоба!..
Аоба: Хорошо.
Коджаку: Нет, нет!.. Хватит!
Аоба: Хорошо.
Коджаку: Пожалуйста, хватит!..
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Аоба: Хорошо.
Коджаку: …
…Больно.
Жутко болела голова.
Коджаку: …
Когда я медленно открыл глаза, мне поплохело.
Мне казалось, что пол передо мной покрыт внутренностями и кровью, — моими.
В моем животе что-то медленно перемещалось.
И это пульсирование.
Жуткое ощущение во всем теле, — так, будто кожа содрана. Потому и пульсирует.
Слишком сильно. Я с трудом поднял голову, чтобы осмотреться. Она казалась мучительно тяжелой.
Белый пол, стены, потолок.
Все еще…. в Платиновой тюрьме.
Я чувствовал холод и твердый пол под собой; должно быть, я лежал на нем.
Что… что произошло?
Мой взгляд скользнул дальше; тела на белом. Много тел.
По цвету их одежды я вдруг понял...
Ко. Хаджима.
А еще, дальше...
…Вся команда.
Все они были побеждены.
Потеряли сознание. Или?
Рядом со мной лежал еще кто-то.
Коджаку: ..!
Кажется, я перестал дышать.
Коджаку: …
Коджаку: …Аоба.
Аоба лежал, съежившись, будто пытаясь от чего-то укрыться.
Вокруг него растекалась лужа крови.
А рядом с ним, лицом вниз в крови…
…Рюхо.
На секунду мои мысли остановились.
Точно.
Я преследовал Рюхо.
Собственными руками я… убил его.
Я пронзил своего давнего врага этим мечом. Я забрал его жизнь.
Но я не помнил, как это произошло.
Похоже на сон... просто сон о прошлом.
Не хочу помнить, что было тогда.
А потом я…
Встретил Аобу?
Да, и мы много общались, говорили, и…
Затем…
Коджаку: …
Мысли перепутались: я увидел, как палец на руке Аобы шевельнулся.
Коджаку: ..!
Аоба!..
Я только подумал о том, чтобы позвать его по имени…
Дверь зала открывалась, и я услышал эхо от шагов множества ног.
Этот звук приближался.
Коджаку: Кх!..
Когда я наконец решил встать, силы покинули мое тело.
Проклятье!..
Люди, которые вошли в зал, были облачены в белое с ног до головы, у них даже маски были белыми.
Они унесли членов моей команды и Рюхо; их движения казались привычными и даже равнодушными.
Белые руки подхватили Аобу, собираясь унести его, будто мебель.
Коджаку: …Ао-ба…
Я пытался позвать его, но голос был хриплым, он будто продирал горло.
Если я не остановлю их, то!..
Почему-то мне нужно было посмотреть в глаза Аобы, прежде чем они унесут его.
Куда?
Я не знал.
Люди в белом служили Платиновой тюрьме.
Значит, я не смогу спасти его.
Но я должен посмотреть Аобе в глаза!..
Пока я пытался подняться, люди в белом уносили его.
…А потом.
Аоба: …
Аоба приоткрыл глаза.
Его взгляд был расфокусирован.
Аоба!..
Коджаку: …
Я мог только выдыхать; голоса не было.
Поняв, что Аоба смотрит, я закрыл глаза.
Свет исчез.
Коджаку: У-у… Кх…
Я хотел встать, но мышцы сводила судорога. У меня не было сил; оставалось только сдаться.
Я даже не мог заговорить, позвать его по имени.
Я ничего не мог сделать.
Человек в белом перебросил Аобу через плечо, чтобы унести его.
…Хватит, отпустите.
Отпустите Аобу.
Человек в белом подошел ко мне, пока я барахтался на белом полу, как букашка, и поднял меня.
У меня не было сил сопротивляться. Я не мог контролировать собственное сознание.
Неважно, что случится со мной, но Аоба.
Аоба.
Не уносите Аобу.
Не трогайте Аобу.
Отпустите Аобу, отпустите прямо сейчас.
Освободите его. Ненавижу.
Аоба.
Аоба.
Аоба.
Аоба.
Аоба.
Аоба.
…Аоба!
Коджаку: У… гу-у-у…
Яркое чувство будто взорвалось у меня в голове, и все окрасилось в красный цвет; нарастающая тошнота многократно усилилась.
Повторяющиеся вспышки боли в голове заставляли думать, будто кто-то бьет по ней изнутри.
Кровеносные сосуды взбунтовались, будто решив покинуть мое тело.
Спине стало горячо, она пылала.
Как в огне.
И пульсировала... будто оттуда только что вырезали мое сердце.
Мои глаза были открыты, но видел я только беспорядочные воспоминания.
Мама.
Рюхо.
Отец.
Все в «Benishigure».
Бени.
Рен.
Таэ.
Аоба.
…Аоба.
«Не сдавайся».
Аоба.
«Ты тоже, Коджаку. Не сдавайся».
Аоба.
А потом…
Расцвели ядовито-красные цветы.
И все окрасилось в этот цвет.
Все окрасилось.
В красный.
В красный…
Коджаку: У-у-у…
Коджаку: У-у-у-у…
Коджаку: …Г-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Коджаку: У… Кх…
Рюхо: Больно?
Коджаку: …
Рюхо: Ты просто ребенок, но можешь справиться с ней. С болью, такой сильной, что взрослый бы не выдержал.
Рюхо: И это при том, что я вонзаю в тебя иглу глубже, чем обычно... м-м.
Коджаку: Гх!..
Рюхо: Хе-хе…
Рюхо: Сначала я сказал твоему отцу, что это будет просто работа, но...
Рюхо: Теперь я думаю иначе. Возьму я деньги или нет... не имеет значения.
Рюхо: Знаешь, почему?
Коджаку: …
Рюхо: Все дело в твоих глазах, в том, как ты смотришь на своего отца. Я вижу в твоем взгляде ненависть.
Рюхо: Ненависть — глубокое чувство, даже более глубокое, чем любовь.
Рюхо: Ты, конечно, добрый, на тебя можно положиться; думаю, в тебя вложили немало любви. Я могу сказать это с первого же взгляда.
Рюхо: Но ты ненавидишь отца, разве нет? Не просто не любишь, ты его презираешь.
Рюхо: Дело в твоей матери?
Коджаку: …
Рюхо: Я слышал, что у жены твоего отца не может быть детей.
Рюхо: Поэтому твоя мать стала госпожой этого дома?
Рюхо: Жена твоего отца постоянно оскорбляла твою мать. Иногда она даже била ее и запугивала.
Рюхо: Но твой отец закрывал на это глаза, и, сколько бы раз ты ни приходил к нему, чтобы рассказать о происходящем, в итоге он наказывал тебя.
Рюхо: Он никогда не слушал тебя, а тебе становилось все сложнее. Быть наследником непросто, а?
Рюхо: Думаю, это означает интересную жизнь...
Коджаку: …Закрой рот…
Коджаку: ...Зат... кнись!
Рюхо: М?
Коджаку: Заткнись и делай свое дело вместо того, чтобы рассуждать!
Рюхо: …
Рюхо: А-ха-ха-ха! Хорошо!
Рюхо: Глаза меня не обманули. Ты в точности такой, как я думал.
Рюхо: Хе-хе…
Рюхо: Пусть твое тело запомнит каждое мое движение. Я сделаю эту татуировку своим шедевром.
Рюхо: Прими все это, почувствуй, запомни, осознай… Чтобы потом...
Рюхо: Найти меня... Смотри.
Коджаку: У! А-а! А-а-а!..
Рюхо: Запомни меня. Того, кто запечатлел твою душу и подарил тебе истинную боль.
Коджаку: У…
Сознание, до времени погребенное, вернулось ко мне.
Веки были такими тяжелыми, что я уже не был уверен, мне ли они принадлежат.
Тупая боль затуманивала зрение, но я мог различить стену из чего-то, похожего на металлические трубы.
Что это?
Коджаку: …
Я попытался двинуться, но что-то удерживало меня.
В ушах прозвучало эхо от звона цепей.
Тогда я понял, во что влип.
Металлические трубы — это решетка, а мои руки связаны за спиной.
Значит…
Я заперт?
Я до сих пор в Овальной башне?
Пусть я и понимал, что происходит сейчас, разобраться в путанице воспоминаний не мог.
Кроме того, я препаршиво себя чувствовал.
Голова и тело были тяжелыми, спина как в огне горела.
Сердце тоже болело, будто что-то его сжимало.
Коджаку: …Ха…
Дышать было тяжело; я попытался подумать о том, что случилось.
…Овальная башня.
Рюхо.
Ребята из «Benishigure» и…
Люди в белом…
А еще…
Коджаку: …Аоба.
Точно, Аоба.
Аоба?!..
Люди в белом унесли его, что было потом?
Коджаку: …
Я оглянулся, выискивая взглядом Аобу.
За решеткой не было ничего, кроме темноты.
Ни следа присутствия человека.
Где… Аоба?
Где…
Все из «Benishigure»!
Коджаку: Проклятье!..
Я боролся, пытаясь сбросить оковы, но они только звенели.
Когда я двигался, мир вокруг начинал вертеться, будто карусель.
Тело покрывал пот, капли его срывались и падали на холодный пол.
Кровь в спине пульсировала так, что, казалось, вот-вот взорвется.
Это… было как если бы огненные змеи вгрызались в мое сердце.
Коджаку: Кх…
Слишком тяжело дышать.
Так больно, будто легкие вынули и переместили мне на плечи, и…
Я услышал слабый звук.
Коджаку: …!
Я опустил голову, услышал шорох собственных растрепанных волос, слипшихся от грязи, и повернулся в направлении звука.
Сюда кто-то шел.
Звук шагов приближался, и за решеткой из темноты появилась белая фигура.
Кто это?
Те люди в белом…
Коджаку: …
…Мысли замерли.
Из-за решетки на меня смотрели знакомые глаза.
…Аоба?
Сначала я решил, что ошибся.
Ведь…
Одежда, волосы, кожа Аобы, — все было полностью белым.
Еще один человек с таким же лицом?
Так я и подумал.
То же лицо, но…
Это и правда Аоба?
Аоба: …Коджаку.
Аоба едва уловимо улыбнулся, тихо позвав меня по имени, потом открыл клетку и вошел внутрь.
Его движения были очень плавными, как у хищника, и двигался он совершенно беззвучно.
Слишком длинная одежда волочилась за ним по полу, и я слышал только этот звук.
Аоба, который сейчас стоял передо мной…
Он не был похож на Аобу, которого я знал.
Аоба: Коджаку.
Аоба снова позвал меня.
Но что-то было не так.
То же лицо, что и у Аобы, но…
Когда я всматривался в темноту, чтобы лучше разглядеть его, мое сердце билось чаще: я не мог видеть ясно, взгляд затуманивался.
Коджаку: …Ты Аоба?
Аоба: Хи-хи.
Аоба: Да, я Аоба.
Коджаку: …
Аоба охотно ответил на вопрос.
Но… Странно.
Что-то…
Аоба: …Что не так?
Я недоверчиво смотрел на него, ничего не говоря, и он склонил голову ко мне.
Аоба: Со мной что-то не в порядке?
Аоба медленно опустился передо мной на колени и вытянул руку, чтобы коснуться моего лица.
Пальцы, дотронувшиеся до меня, были гладкими и холодными, будто белый фарфор.
Аоба: Я — Аоба, который любит Коджаку.
Аоба: Коджаку, ты ведь меня тоже любишь?
Коджаку: …!
Коджаку: …Что?..
…Нет.
Коджаку: Что… ты говоришь…
…Я ошибся.
Аоба: В чем дело?
Аоба склонил голову, улыбаясь.
…Нет, он не Аоба.
Коджаку: …
…Аоба, которого я знал, никогда бы такого не сказал.
Тогда этот парень…
Кто он?
Коджаку: Кто… ты?
Аоба: О чем ты? Я — Аоба.
Аоба: Я рад, что мы снова встретились.
Аоба: Ведь я люблю Коджаку.
…Нет.
Аоба: Коджаку много говорил о прошлом… о своем доме. То, что я услышал, меня удивило, но…
Аоба: Но мои чувства не изменились. Неважно, что случилось с Коджаку, я не возражаю.
Аоба: Я приму все, потому что я люблю Коджаку.
…Нет.
Аоба: Я приму тебя всего.
Меня всего?
…Да.
Я хотел, чтобы Аоба меня принял.
Аоба: Неважно, сколько грехов совершил Коджаку, я приму тебя.
Да.
Я хотел, чтобы Аоба принял меня и мое прошлое, которое даже я сам не мог принять.
…Нет.
Не так. Не то.
Я…
Я боялся, что Аоба отвернется, если узнает о моем прошлом.
Есть много людей, которыми я дорожу.
Но Аоба — особенный.
Даже если он не рядом со мной, он важен, и я всегда за ним приглядываю.
Это не то чувство, которое испытывают к друзьям или даже друзьям детства, те времена остались позади.
Мы оба парни.
Я знаю это, но не могу отрицать свои настоящие чувства.
Мы друзья, однако я испытываю к Аобе больше, чем дружбу. Я скрываю это одностороннее чувство.
Благодаря времени, проведенному с Аобой, я смог выжить.
Я думал, что нет смысла говорить Аобе, потому и не тревожил его такими мелочами.
Я действительно ценил его… Я боялся, что случится, если он узнает.
Отвернется ли Аоба, узнай он о моем прошлом?
Нахмурится ли он, пускай слегка, так, будто отвергает меня?
Аоба не такой. Я хотел в это верить.
Но, в любом случае…
Меня преследовали несчастья, я не мог избавиться от страха.
Я слабый и нерешительный. Думаю, я трус.
Что бы ни случилось… Аоба — особенный.
Я был слишком слаб, чтобы что-то предпринять.
Я хотел, чтобы Аоба смеялся, ни о чем не зная, чтобы ему и в голову не пришло отвергать меня.
Я не хотел, чтобы он знал.
Просто смеялся…
Аоба: Я не отвергаю тебя. Потому что я люблю тебя.
Да… Я боялся, что Аоба меня отвергнет.
…но.
Коджаку: Нет… Ты не…
Аоба: Что?
Это не Аоба.
Коджаку: Ты… не Аоба.
Аоба никогда бы такого не сказал.
Он бы сказал другое.
Аоба бы…
Аоба: Не сдавайся!
Коджаку: …
Аоба: Коджаку?
Коджаку: …Кто ты?
Аоба: Я уже сказал, я…
Коджаку: Ты не Аоба, которого я знал!..
Аоба: …
Я выплюнул эти слова ему в лицо, и оно изменилось.
Стало невыразительным и равнодушным, как маска…
Аоба: А-ха-ха-ха…
Аоба: Ха-ха-ха-ха…
Он вдруг рассмеялся, будто не мог сдерживаться.
Аоба: А~а…
Аоба: Паршиво, а? Скучно.
Коджаку: …
Атмосфера в корне изменилась, когда Аоба засмеялся вот так самоуверенно.
Аоба: Я думал, что ты сдашься, когда услышишь то, чего больше всего хочешь, но...
Аоба: Как я и думал, ты не такой тупой.
Коджаку: Ты…
Аоба: Ты наполовину прав, но наполовину ошибаешься.
Аоба: Я и правда Аоба, однако...
Аоба: Я не тот Аоба, которого ты знал.
Коджаку: …?!
Аоба: Да… Как бы это сказать, я — другой Аоба.
Аоба: Я всегда был с Аобой, знаешь ли, всегда был в нем.
Что… он говорит?
Он не тот Аоба, которого я знаю?
Он всегда был с Аобой, был в его теле?..
Не могу понять, о чем Аоба… нет, о чем этот парень говорит.
Что это значит?..
Что внутри Аобы — две души?
Аоба: Не так давно Аоба, которого ты знал, исчез. Поэтому я и появился.
Коджаку: Исчез?..
Аоба: Именно. А ты как думал?
Его губы чуть приоткрылись; он, кажется, наслаждался ситуацией.
Аоба: Потому что его Scrap на тебе провалился.
Аоба: Scrap провалился, ты сломался, а Аоба винил и винил себя, винил и винил, пока не погрузился в бездну отчаянья.
Коджаку: Нет…
Аоба: Ты все реже приходишь в сознание.
Аоба: Разве ты не чувствуешь, как что-то тебя поглощает?
Аоба: Ты только иногда открываешь глаза и уже не помнишь, когда открывал их в последний раз, так?
Коджаку: …
Аоба: Уже слишком поздно.
Все было… так, как он говорил.
Я и вправду не помнил, когда приходил в себя до этого.
Когда я терял сознание, то забывал все, даже то, кто я, и вспоминал, только снова очнувшись.
Мои воспоминания смешались, тело жутко болело.
Особенно спина… кожа там была такой горячей и ноющей, что хотелось содрать ее, срезать.
Она пульсировала.
Аоба: Аоба исчез не полностью. Он все еще есть… где-то глубоко во мне.
Аоба: …А-а-а, когда он понял, что мы тут разговариваем, то отчаянно рванулся, будто захотел что-то сделать.
Аоба нацепил на лицо улыбку и приблизился ко мне.
Аоба: Я не позволю тебе больше появиться.
Аоба: Я разрушу тебя и уничтожу.
Коджаку: …!
Аоба: В награду за то, что ты приглядывал за мной все это время.
Аоба: Просто исчезни, рыдая, в муках и безнадежности.
Аоба: Это ведь ничего не значит, а? Я ведь тоже Аоба.
Аоба: А-ха-ха-ха-ха-ха!!!
Коджаку: Кх!..
…Аоба.
Он сказал, что ты до сих пор не полностью исчез…
Если я позову, ты услышишь?
Мой голос достигнет тебя?
Коджаку: Аоба!
Аоба: Ха-ха…
Коджаку: Аоба!..
Аоба: А-ха-ха-ха...
Коджаку: Аоба, ты меня слышишь?!.. Аоба!
Аоба: Бесполезно.
Аоба приподнял мой подбородок одной рукой и опустил его с усмешкой.
С такого расстояния я мог видеть…
Что его глаза холодны, как лед; этот взгляд вызывал дрожь.
Аоба: Этот мир, Коджаку, он, знаешь ли… Такой скучный.
Аоба: Все делают так, как говорит Тоэ. Нет пути вперед и назад, вверх или вниз. Плоский мир.
Аоба: Поэтому наибольшее для меня веселье — играть с тобой.
Аоба: Я наслаждаюсь, глядя, как ты разрушаешься.
Аоба: Осталось совсем немного, и ты сломаешься окончательно. А до тех пор я буду приходить каждый день… чтобы поиграть.
Аоба: Может быть, тогда Аоба быстрее успокоится.
Аоба: А-ха-ха-ха!
Аоба медленно поднялся, продолжая смеяться.
Один шаг, два. Он постепенно отдалялся от меня.
Коджаку: Аоба!
Я бросил все силы на этот крик, и перед глазами все окрасилось в красный.
Я схожу с ума… От ярости, сожаления и отчаянья.
Крупные капли пота падали с моего тела, а спина ныла от жара и боли.
Безнадежная борьба, я знал.
Я хотел разорвать эти цепи и подойти к Аобе.
Я бы подошел к нему, и тогда…
…Тогда.
…Что бы я сделал с Аобой?
Я…
Аоба: …
Аоба оглянулся, уже стоя у решетки.
Холод исчез из его взгляда, брови чуть сдвинулись.
Аоба: …Коджаку.
Аоба: …Извини.
Коджаку: ..!
Только что это был…
…Аоба?
Коджаку: Аоба!!!
Аоба повернулся ко мне спиной и поднялся по лестнице за решеткой.
Послышался звук закрываемой двери.
Тот, белый, не обернулся бы.
Это точно…
Коджаку: Аоба… Аоба!
Коджаку: Аоба!..
Коджаку: У-у…
Коджаку: У-у-у…
Коджаку: А-а-а-у-у…
Коджаку: У-га-а-а-а!..
Потом Коджаку полностью утратил разум.
Похоже, он до самого конца хотел достучаться до «Аобы», которого знал, но его желание не осуществилось.
Ну, естественно.
Я бы никогда не позволил «Аобе» показаться снова.
Но странное дело...
Я думал, будто сказал Коджаку именно то, что он хотел услышать.
Да, он точно этого хотел.
Чтобы Аоба принял его полностью.
Чтобы в любом случае Аоба не стал ненавидеть Коджаку.
Я сказал ему об этом, но Коджаку не принял меня как «Аобу».
Я думал, что именно такого Аобу хочет Коджаку… я ошибался?
Слова, которые я сказал ему, не были ложью.
Теперешний я действительно любил Коджаку.
Коджаку, который освободился от всего, что его тяготило, и стал инстинктами во плоти.
…Не так-то важно, чего он там хотел.
Не так-то важно.
Сегодня я снова спускаюсь к своему возлюбленному Коджаку, чтобы поиграть.
Чтобы насладиться его видом и немного его испортить.
Аоба: …Коджаку.
Коджаку: Гу-у-у…
Коджаку: Больно… Коджаку.
Когда он укусил меня, я погладил его по щеке одной рукой, а потом обнял.
Аоба: Смотри…
Коджаку: У…
Коджаку слизывал кровь, стекающую из раны на моей руке.
Аоба: …Ха-а.
Это чувство было приятным, и с моих губ сорвался сладкий вздох.
Обеими руками я отодвинул одежду Коджаку — она мешала — и накрыл ладонью его твердый член.
Я медленно его погладил.
Аоба: …Коджаку. Как ты и хотел, я — твой.
Коджаку: У-у-у…
Аоба: Потому что мы всегда вместе.
Я шептал это снова и снова.
Слова, которые Коджаку хотел услышать.
Хотя я не мог уже сказать, понимает он меня или нет.
Аоба: Эй… Иди сюда.
Я ослабил собственную одежду и приспустил ее, обнажив свою грудь, а потом с силой притянул голову Коджаку к себе.
Коджаку: У, гу... А-а-а!
Коджаку возбужденно зарычал и немедленно вонзил зубы в мою грудь.
Острые клыки пронзили кожу; потекла кровь.
Коджаку слизывал ее длинным языком, как что-то невероятно вкусное, смешивая кровь и слюну.
Аоба: Ха…
Жар и дрожь пробежали по моему телу; я поцеловал Коджаку в лоб, а потом, будто подражая ему, прижался к его коже зубами.
Коджаку: Г-р-р…
Коджаку открыл рот шире и глубже вгрызся в мои мышцы, зажевывая теперь и затвердевший сосок.
Аоба: А-а!..
Это было куда как больнее, чем когда он просто кусал меня; кровь потекла по моей груди.
Это влажное чувство причиняло боль, казалось щекотным и приносило удовольствие, все одновременно; мое дыхание участилось, и я снова сжал в руке твердый член Коджаку.
Чувствуя нарастающее удовольствие, я принялся двигать рукой.
Коджаку: У-у…
Аоба: Ха-а… Коджаку… Еще…
Коджаку укусил меня за второй сосок и провел языком к низу моего живота.
Следы из слюны, смешанной с кровью; Коджаку укусил меня за пупок.
Аоба: М-м-м! А… ха…
Острая боль, от которой другой мог бы потерять сознание, пробежала по телу; но для меня боль означала лишь такое же острое удовольствие.
Он кусал меня, спускаясь от груди к животу, и мое тело было покрыто кровью.
Прошлые укусы тоже еще не зажили, поэтому все мое тело разукрашивали рубцы и синяки.
Он кусал поверх старых отметин, раскрывая мое тело вновь и вновь, увеличивая боль.
Все верно… Сильнее, раскрой меня сильнее.
Чтобы я стал как цветущая на твоей спине татуировка.
Глубже, сильнее.
Аоба: Ха… Ха-а…
Я хотел получить Коджаку быстрее. Я хотел его так сильно, что больше не мог терпеть.
Коджаку продвинулся вперед.
Его длинный, влажный язык скользнул по моему животу и обвился вокруг твердого горячего члена.
Коджаку походил на монстра, которого соблазнила беспомощность жертвы.
Аоба: А-а!..
Когда боль, слаще, чем сахар, расцвела во мне, я обнял Коджаку за плечи.
Это было очень приятно.
Но…
Как я и думал, этого было недостаточно.
Аоба: A… Коджаку…
Будто дразня, я прижался губами к его рту.
Я хотел больше.
Больше…
Не знаю, что у него было на уме, но Коджаку низко зарычал, открыл рот шире и, не сдерживаясь, вгрызся в мой член.
Аоба: У-а-а! А!..
Тело содрогнулось, все перед глазами стало белым.
Я застыл, содрогаясь в конвульсиях.
…Больно.
Но.
Аоба: А-а-ха-ха… Ах-х, ф-ха…
Хорошо.
Клыки Коджаку вонзились в мой член так, будто он собирался его съесть; Коджаку мотал головой.
Его зубы погружались все глубже в твердую растянутую плоть.
Я выдохнул; малейшее движение причиняло удовольствие и боль.
Жуткую боль.
Можно потерять сознание.
Но это и к лучшему.
Я сломал душу Коджаку, будет правильно, если он сломает мое тело.
Разрушение хорошо подходит к разрушению.
Потеха.
Сломай меня еще.
Еще!..
Аоба: Ха-а, а-ха-ха, ах, а…
Прозрачная жидкость и кровь стекали с места, куда вонзились его зубы, и Коджаку слизывал их.
Будет плохо, если он откусит.
Не будет весело.
Я сгреб Коджаку за волосы обеими руками и потянул назад так сильно, как мог.
Коджаку: Гу-у…
Аоба: А!..
Я вскрикнул, когда его клыки покинули мою плоть, и прижался лбом к его лбу.
Коджаку попытался отстраниться; он тяжело дышал и смотрел на меня бессмысленными глазами.
Настоящее чудовище.
Я так сильно хочу его… таким.
Аоба: Ха-ха…
Я провел пальцами по клыкам Коджаку и прижал подушечку одного из них к навершию невероятно острого зуба.
Я почувствовал, как разорвалась кожа; по руке потекла кровь.
Коджаку слизнул эту кровь длинным языком, а потом, одурманенный запахом, впился зубами в мой палец.
Я оттолкнул голову Коджаку и прижался к его губам своими.
Аоба: М-м…
Тело Коджаку изменилось, мышцы стали толще, язык — длиннее. Его пять чувств тоже обострились.
Аоба: Фуа… Боль...
Он обвил свой длинный язык вокруг моего, а потом укусил.
Когда он вонзил зубы в мой член, я чувствовал себя иначе; парализующая боль прошила тело.
Коджаку снова переплел свой язык с моим, пытаясь выпить кровь.
Аоба: Ха, ф-ф… м-м…
Когда я укусил его за язык в отместку, Коджаку зарычал и впился зубами в мои губы.
Аоба: Хе-хе… а… х-ха…
Я играл с клыками Коджаку и поил его своей кровью.
Аоба: …пха…
Пососав его губы, я отстранился.
Мы оба тяжело дышали, наше дыхание пропахло кровью, и это сводило с ума.
Аоба: Коджаку… Быстрее.
Все внутри меня содрогалось в предвкушении.
Я хотел его горячий член в себе, так сильно, что мог кончить от одной мысли об этом.
Я сел на Коджаку, обездвиживая его, и впился в его плечи пальцами.
Сжав член Коджаку, я приблизил его к своей заднице.
И опустился на него.
Аоба: А-а-а… Х-ха…
Коджаку: У-у…
Коджаку зарычал, наполнив меня.
Никакой подготовки не было, но мы делали это каждый день, и я легко смог принять Коджаку.
Более того… Так даже лучше, когда боль почти разрывает меня изнутри.
Когда он толкнулся в мое тело, я подумал: нехорошо, кровь стала смазкой.
Аоба: А-а-а… А-а…
Член Коджаку раздвинул узкий проход и глубоко погрузился в меня.
Наслаждаясь тем, как напряглось все у меня внутри, я вцепился в плечи Коджаку и насадился еще глубже.
Аоба: Двигаюсь…
Я прошептал это ему на ухо и начал двигаться вверх-вниз.
Аоба: А-а, у… у-у, а…
Коджаку: …
Я двигался сам; было не о чем беспокоиться.
Так я мог полностью чувствовать Коджаку.
Аоба: Кх… Ах… М…
Аоба: Ах… Да… сломай... меня… изнутри… хи…
Если он сломает меня, больше мы не поиграем.
Аоба: Ха-ха…
Коджаку: Гу-у!..
Аоба: …A!
Пока я двигался, Коджаку вгрызся в мое плечо.
Боль, похожая на удар тока, прострелила мое тело; чувствуя, как она наполняет меня и туманит сознание, склонив голову Коджаку на плечо, я двигался вверх и вниз.
Запах крови сводил с ума.
Аоба: Давай, кусай еще… А-ха-ха!..
Я чувствовал, какой он твердый; боль от его клыков пронзала меня.
И то, и другое дарило невероятное удовольствие.
Казалось, я сейчас растаю…
Цепляясь за Коджаку, я отчаянно двигал бедрами.
Коджаку: …
И мои действия не остались без ответа.
Шея Коджаку напряглась; он застонал.
Я не знал, хорошо ему или плохо.
Аоба: М, а-а-а, а-а, ах!
Коджаку провел языком по ранам, которые только что оставил на моем плече.
Я услышал влажный звук, а вслед за ним пришла пронзительная боль, и я уже не мог ни о чем думать.
Впиваясь зубами в ухо Коджаку и гладя его по волосам, я напряг бедра и мышцы живота, сжимаясь вокруг него так сильно, как мог.
Казалось, его член вот-вот разорвет меня.
Аоба: А-а, Коджаку… Ха-ха… Как же хорошо…
Прошептав это, я лизнул его ухо.
Коджаку, все еще вгрызаясь в мое плечо, слизывал кровь.
Когда он так делал, мне казалось, будто я впитываю его чувства.
Эта ярость… Думаю, это и был настоящий Коджаку.
Но почему он не хотел поглотить меня, разорвать здесь и сейчас?
В нем все еще это осталось?
Что-то от него прежнего.
…Попытайся Коджаку сожрать меня, я бы убил его.
Хотя нет, если это Коджаку… Я бы не возражал умереть и стать для него пищей.
Пожалуй...
…Оба варианта хороши.
Оба способны порадовать.
Пока я получаю удовольствие, что угодно подойдет.
Аоба: А-а-а… Кх, а-а…
Я двигался на Коджаку снова и снова.
Боль от его зубов начинала доставлять удовольствие, когда я это делал.
Коджаку: У-у, гу-у!..
Коджаку застонал, набухая внутри меня; он стал больше и доставлял мне такое удовольствие, что я едва мог терпеть.
Аоба: А, ха-ха… Коджаку, Ко-джаку!..
Я и Коджаку. Я двигался все быстрее, чтобы мы оба достигли предела.
Член Коджаку погружался в меня, пока он продолжал пожирать мою плоть.
Боль и стекающая кровь лишали рассудка, а потом меня заинтересовал подбородок Коджаку.
Аоба: Фу-а… Кх…
Я погрузил зубы в этот подбородок.
Хорошо бы Коджаку чувствовал ту же боль, что и я…
Коджаку: Гу-у!..
Глубокий звук исторгся из его горла; он выпустил мое плечо и укусил меня за шею.
Аоба: A!..
Аоба: Ах, Коджаку!..
Тело онемело от удовольствия, и все стало белым.
Голову наполнил белый цвет…
Аоба: …У, кх… А-а!..
Мое тело сотрясалось в экстазе; я впился зубами в плечо Коджаку так сильно, как мог, и кончил.
Аоба: Ха, ах…
Я тяжело дышал от удовольствия, почти бессознательно кусая шею Коджаку.
Коджаку: Гу-у…
Коджаку застонал и задрожал, будто испугался чего-то.
Тоже кончил? Я почувствовал, как внутри будто огонь вспыхнул, и обнял Коджаку, лизнув его в шею.
Аоба: А-ха-ха.
Я медленно двигался на нем вверх и вниз, удерживая его за плечи, вглядываясь в его лицо.
Взгляд глаз, наполненных темным желанием, медленно переместился и остановился на мне.
Но я не мог сказать, узнает ли он меня.
Аоба: Коджаку…
Наши рты, лица, тела покрывала кровь, и я коснулся его окровавленного клыка губами.
----Это не то, чего хотел Коджаку----
Коджаку: …
…Только что.
Я слышал голос в голове.
Я слышал свой голос.
…его.
У него до сих пор есть силы?
В любом случае, скоро он исчезнет.
Но было то, что меня встревожило.
Показалось, будто Коджаку отозвался на этот голос.
Игра воображения?
Или совпадение, возможно.
----Это не то, чего хотел Коджаку----
Коджаку: …А… Гу-у…
Коджаку: …А…
Коджаку: …А…о… ба…
Аоба: ..!
Аоба: …Хе-е…
----Это не то, чего хотел Коджаку----
Замолчи.
Заткнись, Аоба.
Я улыбнулся и обвил голову Коджаку, прижав к своей груди, закрывая ему уши.
Так, чтобы он не слышал этот голос.
Потому что…
Все это — только потому, что таково было желание Коджаку.
Я не могу ошибаться.
Аоба: Ведь так хорошо? Коджаку.
Аоба: Я ведь тоже — «Аоба».
Коджаку: Гр-р-р…
Аоба: Ха-ха…