Шакиры

[chirals]

Название: Глупый кот
Переводчик:  Red Fir
Бета:  Laora
Оригинал: Joel 7th "Baka Neko" (запрос на перевод отправлен)
Размер: мини, 3 551 слово
Канон: Togainu no Chi, частично Lamento
Персонажи: Шики/Акира
Категория: слэш
Жанр: юмор, романтика, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: О глупости, компромиссах и страшнейшем враге короля Тошимы.

Шики ненавидел кошек.

Под «кошками» подразумевался каждый из их видов.

Начиная с обычных кошек, существование которых не имело ни малейшего смысла и сводилось к размножению и воспроизведению этого раздражавшего слух, ненавистного «мяу». Люди находили этот звук милым, но всякий раз, когда Шики его слышал, хотелось лишь найти его источник и, черт возьми, положить ему конец.

…И заканчивая женщиной* в бесстыдном наряде из облегающей кожи, которую он однажды видел по телевизору. Кино, которое Рин вынудил его посмотреть, оказалось полным дерьмом: у бестолкового маленького брата всегда был ужасный вкус.

И тот толстый синий кот, которого так любят дети и даже взрослые… Серьезно, что хорошего в коте без ушей, бегающего кругами и вопящего «Дорая-яки»?* Тьфу, просто невероятно, что он когда-то прочитал подобную мангу и даже счел ее захватывающей... Вот уж действительно глупое детство.

Не говоря уж о тех недокотах*, с которыми ему и Акире пришлось столкнуться пару недель назад. Как и ожидалось, Акира немедленно завел себе друга, выбрав среди этой братии кота с бежевым мехом*. Дошло до того, что он принялся менять свои солиды на какие-то странные фрукты*, которые кошки принесли с собой, и пообещал однажды зайти к ним в гости. Можно подумать, Шики позволил бы ему отправиться в логово кошек и вернуться, пропахшим их тошнотворным запахом! Кроме того, та встреча потребовала почти всей его силы воли, чтобы не снести голову какому-то седому коту*. Тот презрительный взгляд, которым кот его наградил, был просто невыносимым. По нему Шики сделал вывод, что его ненависть взаимна. Пожалуй, это было справедливо.

И ему совершенно не нравилось прозвище «Шикити», выдуманное одним из бешеных сторожевых псов Арбитро. Если бы не его давняя сделка, Шики мог бы поставить собственную драгоценную катану на то, что те собаки уже давно не были бы бешеными. Мертвые собаки бешеными не бывают.

* * *

Возможно когда-то, очень давно, Шики не ненавидел кошек так сильно, как сейчас. Едва ли он стал бы любителем кошек, но они, по крайней мере, его бы не беспокоили. Пока они не становились на пути, их присутствие было приемлемым. Однако, благодаря блондинистому глупому брату, кошки стали Немезидой Иль Ре.

Это случилось одним душным летом. Как и любой другой невежественный подросток, король был достаточно небрежен, чтобы доверить собственную охрану своему злому, вредному сводному брату. Все, что Шики знал — это то, что задремал после полудня, а Рин распылил на его волосы, лицо и рубашку какие-то кошачьи феромоны. Бог знает, где он раздобыл подобную гадость. Шики совершенно не осознавал этой глупой и жестокой шутки, пока Рин не протянул ему кошку. И кошку, по всей видимости, перегревшуюся.

До этого инцидента Шики обращал мало внимания на лекции по биологии. Но все же вспомнил что-то о сексуальном поведении животных, которое учитель отмечал на уроке. Именно так могла свирепствовать кошка в брачный период. К сожалению, Шики испытал это непосредственно на себе. Кошка, единожды выпущенная из рук Рина, набросилась на Шики со всей своей яростью. Она кусалась, она царапалась, и делала куда более смущающие вещи, пока Рин, из жалости, не переманил кошку, предложив ей вместо Шики истинного партнера, мужчину ее вида. В результате этой глупой шутки лицо, руки и грудь Шики покрылись кровоточащими царапинами и укусами. В течение следующих нескольких дней Шики выглядел совершенно несчастным — вдобавок ко всем оскорблениям и ранам, у бедного подростка развилась жестокая аллергия на кошек, которой он прежде никогда не страдал.

Вплоть до сих пор, его ненависть к кошкам не охладела ни на градус. Так же, как и ненависть к Рину.

* * *

Открыв дверь своей захудалой квартиры, Шики тут же понял, что открывшийся вид ему ни в коей мере не по душе. На кровати, возле его Акиры, лежал его страшнейший враг. Нет, это был не N. В присутствии N Шики не испытывал подобного ступора. Это было нечто похуже, нечто, что делало короля неспособным выдавить ни слова. Это была… кошка.

Вдобавок ко всему, Акира хихикал, как глупая девчонка, продолжая играть с проклятой кошкой и совершенно не замечая приближения Шики.

— Что, черт возьми, это такое, Акира?

Полностью игнорируя злобный тон Шики, Акира поднял глаза и улыбнулся, обняв кошку и удобно устроив ее у себя на коленях.

— Я спрашиваю еще раз, что это, черт возьми, такое?

Акира был озадачен странным поведением Шики. Обычно тот направлялся прямо к кровати и вовлекал Акиру в горячий поцелуй — но сегодня он только маячил в дверях, словно стараясь удерживать дистанцию.

— Просто кошка, которая проходила под окнами. В чем дело, Шики? Ты странно себя ведешь.

— Выбрось ее! — холодно скомандовал Шики.

Необычайно резкий тон удивлял. Справедливости ради стоит отметить, что Шики никогда не бывал нежен ни к Акире, ни к кому-либо еще, однако раздражение в его голосе Акира распознавал сразу.

— Почему? Она мне нравится. Смотри, она очень на тебя похожа.

Желая это продемонстрировать, Акира направился к Шики, протягивая ему кошку. Расстояние между Шики и маленькой катастрофой ужасающе сокращалось. Не будь это Акира, он отступил бы на несколько шагов, но сделать подобное сейчас было все равно, что показать Акире свой страх. Но, конечно же, это был не «страх», Иль Ре ничего не боялся; это была лишь его горячая ненависть к кошкам...

В любом случае, отстраниться было все равно, что потерять перед Акирой лицо.

Но что за наглая кошка! Словно ощутив враждебность Шики, она заранее выпустила когти.

Она была черной как уголь. Ее мех был рваным, доказывая бездомность, и невероятно грязным. Она ничем не отличалась от любой другой бездомной кошки, которую можно было найти на улицах Тошимы, если не считать круглых, темно-красных глаз, которые, казалось, светились сами собой. К его совершенному негодованию, кошка и впрямь напоминала Шики. Однако принятие этого факта не только не успокоило его ярость, но и усилило ее.

— Я ненавижу кошек, — ответил Шики, отворачиваясь, чтобы на нее не смотреть.

— Я знаю. Но можно ведь сделать исключение? Она мне действительно нравится. Смотри, как похожа. Я даже назвал ее Шикити.

Вот дерьмо, где он услышал это имя?!

Кстати говоря, виной всему было его воображение, или Акира и впрямь фактически умолял его? За все то время, что он его знал (и что с ним жил), Шики никогда не слышал, чтобы Акира о чем-либо умолял. Ни о пощаде. Ни о милосердии. А теперь он умолял Шики из-за глупой кошки? Шики не знал, раздражаться ему или удивляться. Но несмотря даже на это, Акира, хихикавший и обнимавший кошку, выглядел… ему следует вырезать это воспоминание, оно слишком ему не подходит… милым.

Шики был почти убежден в этом… Пока кошка, бесцеремонно махнув хвостом, не задела его по лицу. Своим рваным, пушистым хвостом.

Проклятье. Его аллергия на кошачью шерсть... Шики думал, что она прошла, — он не подходил к настоящим кошкам в течение многих лет. Но она все еще была при нем, ставя в неловкое положение на виду у человека, перед которым ему меньше всего на свете хотелось чувствовать себя смущенным. Вздрогнув от неконтролируемого чиха, он скривился — после чего продолжил чихать в манере, далекой от элегантности.

Акира пребывал в недоумении, наблюдая за сценой, разворачивавшейся прямо у него на глазах. Высокомерный Иль Ре сердито чихал, согнувшись в три погибели, его безупречно белое лицо покраснело. Кто бы мог подумать, что Шики способен выглядеть столь… восхитительно?

— Ты в порядке, Шики? — Акира очень старался подавить приступ смеха, угрожавшего вырваться наружу. — Я не знал, что у тебя аллергия на кошек.

— Выбрось… это… — проворчал между чихами Шики.

— Я буду держать ее подальше от тебя. Но не заставляй меня ее выбросить, пожалуйста. — Последнее слово, «пожалуйста», вышло куда более мягким, чем остальные; сам Акира прекрасно знал, что ведет себя не вполне привычно, но кошка того стоила.

— Если ты этого не сделаешь, это сделаю я.

При виде обнаженной катаны у Акиры перехватило дыхание. Без сомнения, Шики всерьез вознамерился убить кошку.

Та, прекрасно осознав опасность, выскочила из рук Акиры и в мгновение ока оказалась на столе. Шики, свободной рукой закрывая нос и рот, замахнулся.

— Шики, прекрати!

Вопль Акиры был оставлен без внимания, поскольку Шики, продолжая дико размахивать катаной, преисполнился явной решимости забрать жизнь бедного животного. К сожалению для него (и к счастью для кошки), внезапное желание чихнуть заставило его упустить цель, и лезвие прошло на волосок от нее. Вместо этого жертвой беспощадной руки короля пала мебель — по крайней мере, хорошо, что в комнате ее было немного.

Вид разъяренного человека, преследовавшего кошку, был не тем, что хотелось увидеть каждому.

— Довольно, Шики!

И прежде, чем тот успел разрубить последний предмет мебели, кровать, и оставить их обоих спать сегодня на полу, Акира бесстрашно ринулся на Шики, изо всех сил ухватив его за талию, что в любой другой ситуации могло бы сойти за поступок редкой романтичности.

— А ну пусти! — прогремел Шики, пытаясь освободиться от медвежьих объятий.

Воспользовавшись переполохом, кошка выпрыгнула из окна и исчезла в ночной темноте.

— Черт побери, ты позволил ей уйти! — прорычал Шики, ужасно разочарованный тем, что добыча сумела удрать.

— Не желаю ее смерти от твоей руки, — с той же резкостью парировал Акира.

— Я говорил тебе выбросить ее, не так ли? Нужно было слушать меня.

— Я не знал, что Иль Ре так боится кошек.

Стоило прозвучать этому сарказму, глаза Шики вспыхнули гневом. Прежде, чем Акира сумел продолжить, он получил удар такой силы, что рухнул плашмя на кровать. Когда на нее опустился вес еще одного тела, кровать угрожающе скрипнула.

Всякий раз, когда Акира думал, что Шики завязал с насилием, тот вновь демонстрировал эту нелицеприятную сторону своего характера. Горло Акиры сжала сильная рука:

— Я не боюсь. Я ненавижу их.

— Отказываясь признать свою слабость, ты ведешь себя как ребенок, — несмотря на все нарастающую боль, резко ответил Акира. Жестокость Шики лишь укрепляла его боевой дух — губы Акиры изогнулись в ухмылке, словно он насмехался над гордостью Шики.

— Ах ты…

Ничего не добавив, король ослабил хватку на горле Акиры, тем не менее, не отпуская его. Словно превратившись в статую, Шики молча бушевал. Видя такую резкую смену поведения, Акира потерял интерес к забавному страху Шики перед кошками. Он фактически испытывал к нему чувство жалости; узнай Шики об этом, он пришел бы в еще большую ярость. С другой стороны, гнев Акиры никуда не делся.

Они пробыли в этом положении едва ли не вечность, и, чувствуя, что больше не может продолжать в том же духе, Акира открыл рот первым:

— Отпусти меня уже!

Голос Акиры словно вывел Шики из транса. В его глазах возникло что-то нечитаемое.

Удар.

На щеке Акиры остался след от пощечины. Это было не больно, но совершенно неожиданно. Когда Шики поднялся с кровати и вышел с катаной в руке, Акира остался на месте, смущенный и раздраженный. Иногда действия этого человека оказывались за пределами его понимания.

Они не обменялись ни словом; звук шагов Шики по зацементированной земле порождал эхо.

Само собой разумеется, эта ночь не была для жителей Тошимы мирной.

* * *

У короля был только один способ выместить свой гнев: в этом городе водилось множество мелкой сошки. Когда их крики начали эхом отзываться в ушах, а воздух наполнился брызгами крови, его растревоженное сознание постепенно начало остывать.

К его возвращению в комнате было темно и довольно холодно. Окно умышленно оставили открытым, и теперь комнату штурмовали беспощадные ветра. Акира молча лежал на кровати у окна, отвернувшись спиной к дверям. Очевидно, молодежь дулась.

— Эй.

Никакого ответа.

— Ты же не притворяешься, что спишь, не так ли?

Молчание.

— Вот же…

Зная, что не получит никакого ответа, если продолжит просто спрашивать, Шики снял плащ, ботинки и перчатки, намереваясь взобраться на кровать. Он протянул руку, чтобы приласкать щеку Акиры, — то самое место, которое он прежде ударил, — чувствуя некоторое раскаяние. Высокомерие Шики не позволяло ему приносить извинения; тем не менее, он намеревался доставить Акире удовольствие, желая компенсировать тот неприятный инцидент.

— Не трогай меня!

Тон Акиры был холодным; он оттолкнул руку Шики от своего лица.

— Что…

Вкус отказа был неприятно горек. В сердце вновь закипал гнев. Из всех людей только это мелкое животное позволяло себе говорить с ним в подобном тоне, не повиноваться ему, отвергать его… Не это ли было теми самыми чертами, которыми он и был очарован при их первой встрече?

Тем не менее, порой его глупая гордость и упорство выходили за рамки допустимого.

Ухватив Акиру за плечи, Шики вынудил его встретиться с ним взглядом.

— Посмеешь повторить?

— Я сказал тебе не трогать меня. — Пойманный в ловушку сильными руками Шики, Акира, однако, отказывался идти на попятный.

— Не тебе указывать мне, что делать! — прорычал Шики — в его глазах явственно горела злоба. — Я могу убить тебя прямо сейчас.

— Тогда вперед. Сделай то, что хочешь. Ударь меня. Изнасилуй. Убей.

Это было правдой — Шики мог убить мальчишку единственным быстрым движением. Однако если на свете и был человек, которого Шики не смог бы убить — ни тогда, ни сейчас, — то этот человек лежал сейчас прямо под ним. Бросая ему вызов собственным острым языком, Акира, вероятно, прекрасно знал о данном факте. Шики мог взять Акиру силой прямо сейчас, но это не имело бы никакого смысла. В конце концов, он потратил слишком много времени и усилий, чтобы приручить Акиру, заставив его подчиняться каждому желанию охотно и искренне.

Проигрывая сражение, Шики, в конце концов, отпустил Акиру и лег, повернувшись к нему спиной. Акира, в свою очередь, также отвернулся.

Это была первая ночь после очень долгого времени, когда Шики заснул с трудом, несмотря на то, что Акира находился рядом.

* * *

Он ушел рано утром, пока Акира еще спал. Перед уходом он заметил упаковку солидов, оставленную Акире прошлым утром — она была съедена только наполовину. Акира пропустил обед. Шики молча выбросил солид и положил на его место новый вместе с бутылкой воды. Вкус рисового омлета, Акирин любимый.

* * *

Когда он возвратился вечером, еда все еще оставалась нетронутой, хотя бутылка была наполовину пуста. Акира по-прежнему лежал лицом к стене, отказываясь разговаривать.

— Поступай как знаешь. Можешь уморить себя голодом.

Он говорил это с резкостью, но на сердце оставался неприятный осадок. Прошел еще один день — Акира не говорил и не ел. Признавать не хотелось, но это начинало беспокоить. Если эта тишина была вызовом, он ей проигрывал.

* * *

К концу второго дня Шики решил положить конец этой глупой игре, независимо от того, кто будет считаться в ней проигравшим.

* * *

— Вы видели черную кошку с красными глазами?

Участники Игуры были перепуганы до смерти, когда к ним — катана наголо, горящий взгляд, — приближался Шики, являвшийся для них символом самой смерти. Получив столь нелепый вопрос, немногие из них могли собрать кишки после ответа — остальных интересовала исключительно сохранность собственных жизней. Таким образом, в погоне за кошкой Шики оставалось надеяться только на себя.

Вряд ли они знали, что жертвами Шики так или иначе станут все потребители лайна без исключения.

* * *

С рассветом пришли усталость и истощение. Акира никогда не был жаворонком и не любил вставать рано, но с его резко жалующимся животом продолжать спать было затруднительно. Поглядев на оставленные Шики упаковки солидов, Акира вздохнул. Он намеренно оставлял их здесь, чтобы проверить, надолго ли хватит упрямства Акиры, или же он делал это, потому что действительно о нем заботился? Акира предпочел бы последнее, но, зная Шики, первый вариант был более вероятен. Даже приняв Шики, Акира не мог отрицать, что его вечно холодная, жестокая часть никуда не делась.

По правде говоря, попытка Шики убить его кошку не была единственной причиной плохого настроения Акиры. С такой ужасной аллергией подобное жестокое отвращение к кошкам было совершенно неудивительным. Дело было скорее в равнодушии Шики к чувствам Акиры. Большую часть времени Шики проводил на улицах, делая все, что ему было угодно, и возвращаясь лишь после заката. Шики никогда не знал, насколько скучно Акире было сидеть в ожидании в этой пустой комнате. Все, чего он хотел, — это только немного развлечься.

Возможно, Акира и сам переусердствовал. Шики никогда не приносил извинений, он знал это, но он был готов загладить свой поступок... И гордость Акиры не позволила ему это принять. Вместо того чтобы пойти на компромисс, он по-дурацки продолжил противостоять Шики собственной голодовкой. Результат был очевиден: хотелось еды и секса. Поцелуев и прикосновений Шики действительно не хватало.

Эта глупость должна была прекратиться. Акира решил, что поговорит с Шики, когда тот вернется; возможно, стоит также сделать для него что-либо в качестве извинения.

Вчера вечером Шики не вернулся. Где он был?

* * *

По квартире разносилось эхо слишком хорошо знакомых шагов. Сердце Акиры невольно вздрагивало от каждого звука; чем сильнее сокращалось расстояние, тем больше нарастало его беспокойство. Сегодня шаги Шики были довольно странными. Они казались тяжелее, чем обычно, и если бы Акира прислушался, то смог бы уловить шум, сопровождавший каждый шаг. Чихание?..

Долго ждать ответа не пришлось. Вскоре Шики переступил через порог, держа в руках что-то черное. «Черное» яростно извивалось, пытаясь выбраться на свободу.

— Вот твоя глупая кошка. Забирай!

Кошка была брошена в сторону Акиры, все еще смущенного и молчавшего. Это была та же самая черная кошка — Шики, вероятно, потратил целую ночь, разыскивая ее. Кто знал, что безжалостный Иль Ре может проявить подобную заботу? Акиру этот факт обрадовал куда больше, чем возвращение кошки. Повернувшись к Шики, чтобы выразить благодарность, он уставился на него со смесью удивления и жалости. Под унылыми, сонными глазами темнели круги, обычно безупречно-белое лицо испещряли царапины. Некоторые были поверхностными, некоторые глубокими, некоторые кровоточили, некоторые нет. Очевидно, кошка устроила сильнейшему бойцу Тошимы ту еще трепку. Его нос был распухшим и красным, — всю дорогу до дома Шики чихал.

— Держи ее подальше от меня, иначе я ее убью, — в нос проговорил Шики, держась за лицо. Накануне изрубив все стулья в доме, он не имел теперь иного выбора, кроме как сесть на кровать в опасной близости к источнику тревоги.

— Ты в порядке? — смиренно вопросил Акира, касаясь царапин.

Резко дернувшись, Шики хрипло ответил:

— Все хорошо.

Усмехнувшись подобной ребячливости, Акира убрал кошку с колен и направился в ванную за водой и полотенцем.

— Нет необходимости.

Проигнорировав это, Акира начал промывать царапины — когда их коснулась вода, Шики пришлось постараться, чтобы подавить стон.

Даже у свирепого тигра может быть мягкая сторона. Акира счел это вновь открывшееся обстоятельство весьма привлекательным. Отложив полотенце, Акира не смог устоять перед желанием заключить лицо Шики в ладони и лизнуть одну из царапин.

— Что ты делаешь?

Он чувствовал, что Шики поражен, но не желал останавливаться. На его губах появилась скромная улыбка.

— Я слышал, это уменьшает боль. Именно поэтому кошки зализывают свои раны.

— Ты уверен, что ты не кот?

— Кто знает. Но если и кот, то, без сомнения, твой.

— Глупый кот.

Оставив это замечание, Шики утянул Акиру в яростный поцелуй.

— Как и ты.

______________________________________________________________
*Женщина-Кошка, персонаж, сыгранный Холли Берри.
*речь о Дораэмоне. Его любимым блюдом были дораяки, разновидность пирога с красной фасолью.
*имеются в виду рибика — раса созданий, которые выглядят как люди с кошачьими ушами и хвостами.
*Коноэ, персонаж вселенной «Ламенто».
*Рай, персонаж вселенной «Ламенто».
*куимы, кисло-сладкие фрукты (также принадлежащие вселенной «Ламенто»)