Некысь.

[Laora]

Название: Некысь
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, Lamento - Beyond the Void (кроссовер)
Персонажи: Шики, Акира, Рин, Мотоми, Эмма; Ликс, Шуи, Рай, мимоходом Ликс/Мана
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор
Размер: мини
Краткое содержание: О влиянии Песен санга на культурную и бескультурную жизнь города Тошима.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено

…Впервые это случилось безлунной октябрьской ночью. Тишину распорол резкий заунывный звук; Шики грохнулся с кровати и, толком не просыпаясь, по старой привычке бодро пополз в бомбоубежище. Примерно через полминуты до него стало доходить, что война давно закончилась, а в Тошиме нет противотуманной сирены. Где-то в темноте что-то завозилось, зарычало, заскреблось, вой повторился — и тут до Шики дошло окончательно.

…Ликс был не кот, а целое царство. Он всегда знал, как обустроиться на новом месте, из ничего сделать что-то — и немедленно свалить ответственность за это на кого-то другого. За три минуты Ликс был способен достать все, на что у тошимской администрации уходили годы, будь то кофе, зарядка для фотоаппарата или запчасти от КТП. Когтистые пальцы свернут ленту Мёбиуса, соберут кубик с шестью цветными гранями, и тогда — горе, если не сумеешь предложить в ответ что-либо интересное. В темноте загорятся два желтых глаза, прошуршит хвост с розовым бантом, а на голову опустится черная рука, не вполне человеческая; кот утащит к Эмме, быть может, на опыты, а может, на бульон.

У кота был только один недостаток: кот пел. Страшно. Ужасно. Фактически, забираясь на эту треклятую крышу каждую ночь, он выл с такой яростью и печалью, будто враги сожгли его дом и убили единственную любовь всей его жизни, — причем сделал это не кто-нибудь, а жильцы дома напротив. Вопли эти существенно отличались от всех монотонных «мяу-мяу» под соседскими окнами, — в которых Акире упорно мерещилось слово «Мана», — и исполнялись явно с практической целью. Тем не менее, академический угар давал результаты: временами послушать «песню» высовывалась кошка Гунджи. Кошка усаживалась на подоконник, подпирала голову рукой и сочувственно вздыхала в нужных местах, — в общем, песня трогала ее до самой глубины души. Стоит ли говорить, что робкие попытки сбагрить Эмме ее сокровище обратно, начавшиеся на следующее утро после первого же концерта, поддержки со стороны «сокровища» не получили.

… — А правда, — спрашивал Рин, — будто кот, когда голодный, за пять минут может обглодать человека?

— Могу, — подумав, соглашался Ликс. Детей он не трогал.

— А правда, — спрашивал Рин в еще большем восторге, — что если черный кот проклянет кого-то, то будет следовать за проклятым до конца его дней?

— А ты считаешь, — Ликс надменно распушал хвост, — я пришел бы сюда по собственной воле?

Однако, по наблюдениям Акиры, общаться ни с кем больше объект решительно не желал. Видимо, рыжая кошка казалась Ликсу куда более приятным — во всех местах — собеседником, чем толпа обозленных местных жителей. Выслушав всех на него орущих, кот чрезвычайно обиделся, махнул хвостом и наслал на город саранчу. Саранча с истерическим хохотом прогнала по периметру города всю «делегацию» с Шики во главе, и только два слоя кожаной одежды спасли Иль Ре от укуса за задницу. Чем в итоге закончилась эта душераздирающая история, Акира не знал и, признаться, стеснялся предположить… За исключением того, что Рин, кажется, плохо влиял на Ликса.

Последовавшие за инцидентом личные переговоры и вовсе не задались. Все большое и безмозглое Ликс органически не переваривал: примерно на второй минуте король был проклят. Безостановочно пролаяв три часа, превращенный в толстого лохматого шпица Шики теперь угрюмо висел у Акиры под мышкой — поскольку за «хозяином» крошечные лапки не поспевали. К вечеру над «дамой с собачкой» ухохатывались все окрестные коты, и даже губы Ликса презрительно дрогнули: Акира готов был поклясться, что тот едва заметно улыбнулся.

— Найдите в этом положительный момент, — язвительно посоветовал Ликс, чей хвост до сих пор метался из стороны в сторону. — Ест он теперь в три раза меньше.

Акира вздохнул, понимая, что разговор окончен, и предпочел прислушаться к совету: заклинание было хорошее, но, к большому сожалению, едва ли вечное. Озвучить свое сожаление при Шики Акира не решился, поскольку за минувший вечер уже был укушен дважды.

Ликс прижал уши, проводил цепким взглядом то, что получилось из Шики, и недовольно поморщился. Крыша дома была горячей и немытой, — жители были ей под стать, — но практиковаться на собственной территории Ликс не мог. На Песню темного мастера неизменно отзывались все когда-либо сдохшие в квартире пауки, тараканы и почему-то Эммина шуба, — и Ликс предпочел выбраться в город. Шуба совершенно не вызывала у него доверия. Шуба явно хотела познакомиться с Ликсом поближе. Кроме того…

Ликс точно не знал, как именно другие рибика находили своих людей, но хорошо помнил промозглую темную ночь, в которую сняли с дерева одного конкретного кота с голодными печальными глазами. Кот был старым и довольно облезлым, и где-то в глубине души подозревал, что однажды Эмма уйдет кормить кого-то более милого и пушистого, не отягощенного столь скверным характером… Собственно, скорее всего, сразу, как только завидит шубу.

Да. Шуба была совершенно испорчена, — во всех смыслах этого слова, — и Ликс, как честный кот, должен был поймать Эмме другую.

* * *

Не выдержав и все-таки вручив Шики его непосредственным родственникам, Акира продолжил сбор сведений.

— Похоже на песнь санга, — нехотя поделился белесый кот, которого в городе почему-то называли «Шикиным». — Правда, уж больно странную. — И он свернулся на единственной кровати, давая понять, что больше не намерен лезть не в свое дело.

Акира нахмурился, но расспрашивать дальше не стал. Он не особенно жаловал это хмурое надменное кошачье, но мнением Акиры в этой семье никто не интересовался. (По крайней мере, Шики искренне полагал, что два взрослых человека, проживающих на одной территории, считаются семьей, даже если один из них прикован к батарее).

Кот всегда заявлялся не столько к Шики, сколько подраться. Возможно, драки случались бы не так часто, если бы король не дергал кота за хвост и не брызгал на него водой, выходя из ванной… Но пока дело неизменно заканчивалось погромом, что очень радовало Шики и кота, но совершенно не радовало Акиру, почему-то до сих пор порывавшегося навести хоть какой-то порядок в их конуре. Шики, в быту неповоротливый, как крокодил на суше, втайне был чрезвычайно благодарен за столь своевременные визиты. Так или иначе, до того из всех живых существ в одной квартире с ним уживалась только плесень в кружке.

Конечно, Акира коту тоже был немного признателен — помог же он им с той саранчой, — но рассчитывать на его помощь в этом деле явно не приходилось.

Кроме того, следовало действовать осторожнее. Акира подозревал, что обитатели крайнего слева дома достали Ликса ничуть не меньше, чем он их.

… — Ему всегда не везло, — пожимал плечами Рин. Чем сильнее огребал Шики, тем больше нравился Рину Ликс. — Говорят, он пел и раньше, но односельчане — в той котячьей стране — не любили Ликса, и, в конце концов, ему пришлось уйти в лес…

Акира мысленно посочувствовал неведомым односельчанам, но виду не подал.

— Считай, если он и раньше был мстительным… — Вместо продолжения Рин пощекотал Шики пальцем. Тот дернулся и уныло зарычал.

— Неужели теперь его никак нельзя остановить? — нахмурился Акира.

— Ну почему же, — добродушно отозвался Мотоми. — Набросай на асфальте уравнение с мнимыми корнями. Уверен, на какое-то время он точно остановится, чтобы его решить.

Получив столь ценную для себя информацию, Акира задумался и заглох окончательно.

— В общем, я думаю, здесь ему нравится куда больше, — радостно заключил Рин.

У Акиры не было слов.

…У Шики слова были, но все как одно нецензурные. Рин умудрялся заводить себе новых друзей быстрее, чем Шики успевал ориентироваться в старых. Сначала была свора каких-то наркоманов, с которыми Рин сбежал из дома. Затем эта парочка оборванцев, — Шики неодобрительно покосился на Акиру, — которых явно выгнали из колледжа, или где их еще учили закручивать гайки. Теперь эта мрачная некысь… Для полного счастья не хватало только скорешиться с карателями.

Вернувшись в брюконосибельную форму, Шики твердо решил одно.

Кто-то должен был разобраться с Ликсом как мужчина с котом.

* * *

Очередная бессонная ночь отличалась от предыдущих тем, что на сей раз Шики не только слушал Ликса, но и пытался ему подпевать. Отвязаться от проклятия оказалось не так просто — в общем, утро вышло довольно угрюмым.

На полу, скрестив ноги, сидел Шикин кот. Кот изучал план соседнего дома и изо всех сил делал вид, что манипуляций Шики нисколько не замечает. Последний ползал вокруг Рая на коленях со щеткой в руках, дергая его то за хвост, то за гриву. К делу своему Шики подошел с привычным усердием: в воздухе энергично летали клочья шерсти.

— Ну. Я пошел, — без особой надежды закинул удочку Акира.

Шики и кот не возражали. Кто-то из них даже на него нашипел.

Кот был сердит: вступаться за безмозглого человека и лезть в неравный бой с магом без собственного санга все же не стоило. Во-первых, у Ликса на крыше была более удобная позиция. Во-вторых, Ликс где-то раздобыл репей.

Шики тоже не лучился дружелюбием: меткость у Ликса была завидная, а вычесывать этих пушистых засранцев было тем еще наказанием. Потому о чем он думал и вспоминал в этот момент — как и во все прочие моменты на протяжении последних тридцати пяти лет, — для Акиры осталось тайной.

Акира вздохнул и закрыл за собой дверь. Он сильно сомневался, что финальный план наступления главнокомандующего на чужого кота увенчается успехом — и, честно говоря, предпочитал унести ноги заранее. Шики, конечно, тоже умел противно орать, но на роль Раевого санга подходил едва ли. Впрочем, подробностей плана Акира не знал, а у Шики были и другие сильные стороны. Наверное. Во всяком случае, отговаривать их с Раем Акира не собирался. Для себя он решил, что если прервать гастроли по крышам не представляется возможным, стоит, по крайней мере, поделиться с Ликсом своим плей-листом.

…А время финальной операции наступало все ближе. Акира недооценил Шики: по окраине города, кроша осколки стекла длинными каблуками, шла ярко-рыжая дама. В одной руке у нее был пакет с рыбой; другой руки у нее не было вовсе. В паре метров от нее, несколько омрачая картину, маялся тошимский командор. Временами дама останавливалась, ставила пакет на землю, и, если к тому времени Шики подходил достаточно близко, молча выкручивала пуговицу у него на груди. Шики стоически переносил невзгоды, глядя, как на ее прекрасном трагическом лице оседают мелкие штрихи начинающегося дождя, и тогда в голове его что-то замыкало. Хотелось чего-то странного, — самому заблудиться в городе, жевать семгу из пакета, спрятаться так, чтобы его никто не нашел — по утрам его бы искала красивая рыжая женщина, ярким пятном разрезая туманную стылую муть… Но Эмма искала совсем не его. И даже не свою шубу.

А пока не пришла новая ночь, на крыше царило затишье. Ликс увлеченно чертил в пыли веточкой, рисуя параболу (Мотоми не терял надежды обучить Рина хотя бы подобию математики, а Рин всегда был находчивым ребенком). Рядом с Ликсом сидел Шуи, что-то ненавязчиво бренча и пририсовывая параболе то глазки, то ушки.

— Знаете, — произнес Шуи, — вам достаточно было просто меня попросить.

— Попросить научить петь — или запихнуть обратно демона, которого я случайно вызвал, когда распевался?

Шуи вздохнул.

— Убрать бы вам лишний ум, занудство и отвратительный характер…

— Если убрать ум, занудство и отвратительный характер, — саркастично отозвался Ликс, — это буду уже не я. Это будет Коноэ.

— И все-таки… Тот милый юноша принес много новых песен. Давайте попробуем спеть их вместе?

— Ценю ваш энтузиазм.

— Вы так не любите двухтростниковых? Госпожа Эмма ведь тоже…

— Эмма однотростниковая, а не двух, — резонно заметил Ликс.

— Значит, вы так не любите меня?..

— Да делайте вы что хо… — вышел из себя Ликс, но не успел договорить, как Шуи бряцнул когтями по струнам:

— «Милое дитя, со временем ты увидишь линию, линию, начертанную между хорошим и плохим… Увидишь слепца, стреляющего в мир, — Ликс нехотя начал прищелкивать пальцами в такт, — пули летят, собирая жатву…»* У-у-у!.. У-у-у!.. А-А-А!..

…Эксперимент превзошел ожидания: крайний дом слева просел, задрожал и сложился, как карточный.

Шуи как-то странно взмявкнул и тут же спрятал руки за спину. Ликс клацнул зубами — когда-то с его собственным домом случилось примерно то же самое.

Где-то сбоку, не выдержав и сорвав всю конспирацию, протяжно завыл Иль Ре.

...И опыт подсказывал Ликсу, что пора рвать когти.


______________________________________________________
* Шуи хотел исполнить «Child in Time» группы «Deep Purple»

@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Про кашу.

[Laora]

Название: Про кашу
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, Lamento
Персонажи: Акира, Кейске, Шики, Рин, Гунджи, Киривар, кот
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, повседневность
Размер: мини
Краткое содержание: Акира хотел как лучше, но Тошиму сильно испортил квартирный вопрос.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено
Примечание: написано на троп "Рыть себе могилу" по мотивам рассказов Н. Носова; имеется некоторый кроссовер с Lamento.

Мокрая земля отдавала холодом. Накрапывал мелкий дождь. День обещал быть безрадостным, как Иль Ре в день получки. Акира воткнул лопату в землю, кое-как разогнул спину и вытер с лица пот.

…Да; совершенно безрадостным.

— Копай, — холодно посоветовали ему.

По голосу Акира понял, что сейчас с карателем лучше не спорить. Спасать его, к сожалению, было некому. Где-то за стеной ближайшего здания хрипел Шики, но рассчитывать на его помощь явно не приходилось.

— Слушай, хоть ты заткнись! — не выдержал Акира. Шики было немного жалко — но себя ему было жалко гораздо больше.

Гунджи, лениво наблюдавший за процессом с сигаретой в зубах, сидел на поваленном надгробии. Взгляд, застывший и темный, не отрывался от Акиры, — и Кейске, рывший яму рядом, подозрительно хлюпнул носом. Плюнув, Акира вновь взялся за дело — альтернативы были так себе.

Яма была ему почти по пояс, а началось все примерно так.

* * *

В мире просыпалась весна.

По тротуарам бежали ручьи, отражая стеклянно-синее небо, а мелкие мошки плели в воздухе кружева, садясь на узкие травинки и лепестки незабудок. По крайней мере, Акира предпочитал думать, что где-то все было именно так.

В Тошиме, конечно, весна тоже вполне ощущалась. В воздухе витали ароматы — перегнившей картошки и мусора, разнесенного ветром по улицам, — и острые респираторные заболевания всех форм и степеней тяжести. Где-то что-то прело, убегало и протекало. Стоя в длинной очереди за мылом — с красным отмороженным носом и в пальто явно с чужого плеча — Акира думал о том, что механизм, который уничтожит их всех, уже приведен в действие. Душу города нельзя изменить: все они обречены. В мире есть время для всякой вещи, и это время подходило к концу; мир свернулся, замкнулся в ничто, раскололся — и раскололся он об голову Шики.

Шики зря думал, что был городу хозяином. Игроки выживали, как могли, собаки бегали, где хотели, и даже река, нисколько не считаясь с его мнением, каждый год в одно и то же время заново выходила из берегов, раз за разом показывая Шики Шикину мать. «Король — это, без сомнения, хорошо, но на короля всегда найдется папа — это еще Генрих Восьмой заметил», — рассеянно выдавал Арбитро. Ко всем прочим радостям, именно в это время Шики подхватил простуду, — и добрее это обстоятельство его никоим образом не сделало.

Чихать и кашлять в изоляции Шики решительно не желал, а пытаться уложить его в кровать насильно, по мнению Акиры, было чревато. Дело осложнялось тем, что в состоянии покоя Шики неизменно продолжал реагировать на три вида звуков: как бренчат жетоны, как пищит Рин и как в далеких темных кустах шевелит кальсонами Нано. Поскольку сообразить, что временами его разводят, Шики не мог, покой ему мог только сниться. На сей раз внизу под окном зашебуршали остатки недобитой «Pesca Corsica», и Шики, невнятно клацнув зубами, унес свои сопли на улицу.

Акира едва не возвел глаза к потолку. Если когда-либо Шики, по уверениям Рина, и был умным, то портупея свое дело сделала. Судьба «Pesca Corsica» Акиру нимало не трогала, — как ни крути, любовь Шики к своему городу в его возрасте требовалось периодически стимулировать, — но вот угроза массовой эпидемии была вполне реальной. Последние несколько дней Акира провел, измышляя безопасные для себя способы ухода за больным, но подходящих вариантов было немного.

Лекарств в Тошиме не было, а в том, что было, Акира не разбирался. Возможно, ему все же удалось бы узнать у Эммы, как называется подходящее по случаю жаропонижающее — если бы двумя днями ранее Шики не нашел его телефон и не спустил все деньги на счете, пытаясь развести ответивший ему женский голос на секс по телефону.

Арбитро рассеянно предполагал, что всему виной океанический климат, и в случае взятия «больничного» грозился отправить Иль Ре на повышение в теплые края — желательно туда, где не ступала нога человека. Остатки городского ополчения немедленно предложили объявить этот радостный день национальным тошимским праздником.

Разудалая рецептура Гунджи и Киривара, заключавшаяся в сочетании таких компонентов, как веник, баня и водка, Акире тоже не нравилась. Поначалу Акира всерьез раздумывал, не предложить ли Шики принять вместе ванну, т.е. побултыхаться в компании куска хозяйственного мыла, постукаться затылком об антресоль, но затем отмел идею как неконструктивную. После таких процедур у Шики непременно сведет спину, и выудить его из ванны без посторонней помощи вряд ли удастся. Кроме того, трех пиковых дам, взимаемых карателями за литр водки, было искренне жаль. Одалживать на водку у Рина было как минимум неудобно, — а Шики и в трезвом виде был не подарок.

— Ап-чхи!

— Чтоб ты сдох! — радостно отозвался Гунджи, проходя под окном.

— Может, ему что-то сварить? Может, грелку в постель засунуть?.. — обеспокоенно заглядывал в глаза Акиры Кейске.

— Лучше тебя ему в постель засунем, к больным местам прикладывать, — сердитым шепотом ответствовал Рин. — Вдруг оживится!

— Вот еще! — возмутился Акира.

— Ну и зря, — хихикнул Рин. — Он у нас любит, когда вокруг него на цыпочках бегают — а Кейске без разницы, кому тапки носить…

Акира неодобрительно поморщился. Конфликт между Шики и Рином обещал продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь из них не вырастет и не поумнеет, — то есть грозил приобрести хронический характер, но в итоге им троим все же удалось найти наилучший выход. В его целительный исход Акира мало верил, но, по крайней мере, надеялся, что результаты эксперимента вынудят Шики остаться дома… на неопределенное время.

Здесь стоит сказать, что, подсунув Шики Акиру, жизнь сыграла с королем злую шутку, чего тот не понял до сих пор, поскольку чувства юмора не имел в принципе.

Раздобыв полмешка крупы и триста грамм сахара по цене героина, Акира решил, что начать стоит со вкусного и здорового питания. Решение было довольно смелым. Готовил Акира плохо, в отдельных случаях — отвратительно, о чем и сам прекрасно знал. Дождавшись, пока Шики уберется из дома и мысленно пожелав удачи ребятам из «Pesca Corsica», он втащил в квартиру мявшегося на лестнице Кейске, плотно закрыл дверь и отважно взялся за дело.

…К возвращению Шики в крайнем слева доме закипали каша, паника и африканские страсти. Вышеупомянутая каша стояла во всех мисках, плошках, кружках, куда-то целенаправленно ползла по столу, — и, не без ужаса понял Шики, уже капала откуда-то сверху ему за шиворот. Ни Акиры, ни Кейске поблизости не наблюдалось. В эпицентре хаоса — кастрюле на плите — что-то урчало, угрожающе хлопало крышкой и, кажется, скреблось. К еде, за которой не приходилось гнаться или у кого-нибудь отбирать, Шики относился подозрительно, а потому знакомиться с кастрюлей ближе не пожелал, и на ватных ногах двинулся в ванную.

Шики открыл дверь.

Стены были заляпаны чем-то, имевшим овсяно-крупяную природу, — а возможно, и не имевшим. По ванне всполошено метался Кейске, по-видимому, гонясь за Акирой с душевым шлангом в руках, причем из одежды на последнем была только проклятая каша.

В раковине что-то подозрительно булькнуло.

Шики закрыл дверь.

— Э!.. Это не то, что ты подумал! — воззвал к нему Акира, высунув голову из-за двери.

Следовало срочно придумать что-то о том, что Акира вовсе не терял управления над кухней, каша без сомнения была полезна для здоровья, пусть и вышло ее чуть больше, чем предполагалось, а главное — для пущего оздоровительного эффекта есть эту страшную кашу нужно было голым.

— То есть… Ты ведь должен был что-то подумать?.. Ну хоть что-нибудь… — севшим голосом пробормотал Акира, так и не дождавшись реакции.

Шики очень устало моргнул.

…Судя по грохоту где-то внизу, это было только начало.

Акира всегда думал, что Тошиму населяют врачи, бывшие военные и беглые каторжники — в общем, люди с крепкими нервами. Тем не менее, с каждым правилом рано или поздно случаются исключения. Когда из вентиляции полезла чья-то чужая каша, в голове Гунджи что-то перемкнуло.

В квартире снизу завозились, чем-то бряцнули, выматерились, — и пятью минутами позже соседи в лучших итальянских традициях тащили по лестнице таз, вместо цемента заполненный Акириной кашей.

Шики харизматично нахмурился и потянулся за катаной. Сообразив, что в узкой комнате катаной особенно не помашешь, Акира малодушно нырнул обратно в ванную. Что-то ему подсказывало, что положение «короля» Шики не спасет: вернувшиеся с карательного рейда соседи были настроены анархически.

По воплям и грохоту, ознаменовавшим падение протараненной тазом входной двери, Акира сделал вывод, что своя однокомнатная конура в рюшечку карателям была очень даже дорога. С ужасом поняв, что где-то там забыл Кейске, Акира приоткрыл дверь, выглянул наружу — после чего и был выволочен за шиворот на свет божий.

…В прихожей разгорались дебаты о том, куда теперь следует пойти Шики и чем именно там заняться. Предсказуемо не желая делать в чужой квартире ремонт, Шики огрызался, кромсал катаной обои на стене, но все же был заткнут метко брошенным комком каши.

— И от своей норы ключи не забудь оставить, — благодушно напомнил Киривар, зажав Шикину шею подмышкой и заталкивая в него очередную ложечку «за Папу».

— А я куда?! — поперхнулся тот.

— Что значит «куда»? Обратно, мандаринами торговать, — злорадно ответствовал Гунджи.

— Да сейчас, — огрызнулся Шики, метко пнув одного и плюнув кашей в другого. – Мелкий, ключи мне оставь! — заорал в окно он.

…В тошимской пищевой цепи Рин болтался где-то между Шики и карателями и, как правило, леща получал от обеих сторон.

— Ага, пущу я тебя туда!.. — возмутился, задрав голову, Рин.

— А то что ты сделаешь?

— …всем расскажу, что под плащом у тебя вот такенные сиськи!

Шики задохнулся и надолго раскашлялся. Ремонта было не миновать — впрочем, хуже было другое. Акирина каша оказалась неумолима.

…В отличие от Кейске, король не был генно-модифицированным. Примерно через час ему сделалось нехорошо.

* * *

Акира окончательно выдохся. Руки нещадно ломило, спина не разгибалась. В глаза Кейске и вовсе не хотелось смотреть. Яма была вырыта полностью.

…Ведра его трудов нещадно заливались карателями внутрь. Шики вынужденно вспоминал молодость в чужой квартире; он раскатывал по полу рулоны обоев, остервенело ляпал на них вместо клея акирину кашу и не без удовольствия думал о том, как по возвращении затолкает в Кейске с Акирой все, что останется. По его собственной кухне потерянно бродил вернувшийся белый кот. За стеной что-то угрожающе громыхало. Кейске с Акирой робко сидели на койке. Возможно, им было немножечко стыдно.

…Кот готовил.

@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн

---

[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О спасении женщин.

[Laora]

Название: О спасении женщин
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, Lamento - Beyond the Void (кроссовер)
Персонажи: Ликс|Эмма (упоминаются Мана|Гунджи, Рай|Шики, Асато|Нано)
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, экшн
Размер: драббл
Краткое содержание: Хроника неизвестного сражения.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено

С тех самых пор, как они с Шуи виделись в последний раз, Ликс зарекся спасать кого бы то ни было. Но, похоже, обстоятельства вновь требовали от него решительных действий.

…Женщина сражалась. Ее телохранителя нигде не было видно, а между тем монстр, напавший на Эмму, казался чем-то совершенно немыслимым. Возможно, Ликс не имел права вмешиваться в чужой бой, но бросить своего человека в беде он считал поступком и вовсе недостойным.

Когда-то Ликсу удалось покинуть Шису, о чем он ни разу не пожалел. В его распоряжении оказалась лаборатория, все архивы Энеда и очень много тишины — по удачному стечению обстоятельств, Эмма, как и он сам, предпочитала не отвлекаться от работы, не производила лишнего шума, и — о счастье! — совершенно не любила музыку. В общем и целом, разворачиваться и топать по цепи кругом обратно на Шису Ликс не имел ни малейшего желания.

Кроме того, Ликсу явно повезло с человеком. Эмма не была безмозглой, как человек Маны (Мана воспитывала его, поучала и ругала до хрипоты — на что тот только гоготал и таскал ее с собой на плече… Впрочем, Ликс сомневался, что Гунджи стал бы все это делать, если бы Мане действительно не нравилось), не страдала комплексом себялюбия, как человек Рая (в их общении было много рычания, шипения и лязга, и очень мало связных слов — в общем, эти двое отлично ладили), и не жевала в оранжерее укроп, как человек Асато (в компании самого Асато непосредственно).

В целом, их сотрудничество всегда было взаимовыгодным. Кот Эммы не драл мебель, не оставлял после себя клочьев шерсти и не пытался тайком всосать едва распакованные солиды прямо из упаковки. Человек Ликса не дергала его ни за хвост, ни за уши (во всяком случае, без разрешения), ценила его работу и не ругалась даже тогда, когда Ликс, предчувствуя наступление новой луны, начинал петь песни — хоть песни и выходили очень грустными. Более того, Эмма определенно могла сама за себя постоять. В конце концов, труп предыдущего Иль Ре с пулей во лбу нашли далеко не сразу.

…Но теперь все висело на волоске. Монстр был небольшим, гораздо меньше Ликса, однако производил впечатление грозного противника. Ликс никогда не видел таких существ прежде, не сталкивался ни с чем подобным, и Ликсу было здорово не по себе — но женщину надлежало спасти в кратчайший срок: теперь монстр обвивал ее тело хвостом и метил ударить в голову.

Ликс едва ли доходил до Эммы ростом, был не особенно широк в плечах, но данные обстоятельства никогда не мешали ему вселять во врагов ужас… В конце концов, это был его человек. Собственный.

Пытаясь выиграть несколько мгновений, чтобы наметить слабые стороны противника, Ликс прижал уши и угрожающе зашипел. В ответ на вызов раздался рев — длинный хвост взметнулся и снова опал.

…Слабых мест не было — и Ликс понял, что больше не имеет права тянуть. Рванув вперед как раз в тот момент, когда Эмме удалось оттолкнуть монстра подальше от себя, Ликс увернулся от удара хвостом и швырнул в противника сгусток пламени, испепеляя его, — а заодно и несколько стеллажей с материалами лабораторных проектов. Дернувшись напоследок, обгоревшее тело затихло. Воздух наполнился отвратительной вонью; Эмма, явно ошарашенная, застыла на месте. Очевидно, от шока у нее не находилось слов благодарности… Ликс великодушно прикрыл глаза и распушился.

…Весь остаток дня он провел очень грустным и с опущенными ушами. Все же не следовало встревать в чужой бой… Эмма чрезвычайно огорчилась.

Это был ее единственный фен.

@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Посылка с Темной стороны.

[Laora]

Название: Посылка с Темной стороны
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, Звездные Войны (кроссовер)
Персонажи: Акира, Шики (Иль Рэ)
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, фантастика
Размер: драббл
Краткое содержание: Далеко не все находки Акиры были удачными.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено

— …Я с тобой говорю.

— …… .

— Зачем ты взял лампу накаливания?

— …… .

— И наконец, что, черт возьми, на тебе надето?! — подошел к сути разговора Иль Ре.

Акира стоял перед ним, по-прежнему гордо отвернувшись, упрямо сжимая лампу в одной руке и что-то придерживая в капюшоне другой.

На Акире красовался какой-то балахон, по-видимому, сооруженный из единственной рубашки Шики и подпоясанный смутно знакомой веревочкой, в которой Шики почти с ужасом опознал перевязь собственной катаны. Учитывая разницу в росте, балахон доходил Акире до колен — штанов же на нем не было вовсе.

Акира оглядел себя — затем, видимо, сделав какой-то вывод, согласился:

— А, ну да.

И на четвереньках полез под кровать, энергично шаря под ней длинной лампой. Неуместно багровея лицом, Шики автоматически потянулся проверить чемодан с лайном.

Все ампулы были на месте.

Тем временем Акира натянул носки и кеды — видимо, на этом его экипировка могла считаться завершенной, — а за спиной его что-то угрожающе завозилось. Медленно обойдя Акиру кругом, Шики остановился, нехотя потянул ткань, подцепив ее одним пальцем, и заглянул в капюшон.

…Из которого на него явственно захрапели.

Шики мысленно содрогнулся.

— Советом было принято решение основать Новый орден, — успокаивающе пояснил Акира, похоже, оценив его состояние. — Он сказал, что я подхожу.

— А я, значит, нет, — нехорошо прищурился Шики, решив поддержать маразматическую беседу.

— Ты вряд ли, — заметил Акира.

— И почему же?

— Для юного падавана ты не особенно… Юный, — уклончиво отозвался Акира.

— И куда ты собрался?

— Тренироваться, конечно же! С мастером, — для наглядности Акира встряхнул капюшон.

— …Который, конечно же, прилетел из космоса.

— Совершенно верно…

— …Значит, так, — оборвал Шики. Слушать дальше не имело смысла.

Наученный опытом общения с младшим братом, Шики знал: решать проблемы следует по мере их поступления. Впрочем, в воспитании Рина ему хватало нескольких затрещин. С Акирой было сложнее: Акира давал сдачи.

— На улицу в таком виде ты не пойдешь. Отдай лампу. Отдай, кому сказал.

— Но тренировка…

— …Можешь взять мою катану. И отпусти жабу обратно. Она ни в чем не виновата.

Акира нехотя выпутался из балахона, аккуратно кладя его на кровать вместе с содержимым, и принялся натягивать свою привычную одежду:

— Тогда пусть он пока полежит здесь. Только не буди его, вернусь — видно будет, — указал на гипотетического «мастера» он.

Шики раздраженно кивнул, наконец, отбирая лампу и протягивая Акире катану.

Сказать по правде, Акире давным-давно хотелось взять ее в руки (и, может быть, даже немного попрактиковаться), но надеяться на подобное не приходилось — до сего момента… В конце концов, обвести Шики вокруг пальца оказалось не так уж и сложно.

— Стой.

Акира обернулся. Шики глубоко вздохнул и процедил:

— Возможно, нам следует пересмотреть… некоторые вещи. Возможно, я что-то упустил. Возможно, в последний раз я приложил тебя слишком сильно, — едва слышно пробормотал он.

Какое-то мгновение Акира продолжал смотреть ему в глаза, затем, пожав плечами, вышел.

Он не очень стремился узнать, что будет, когда Шики попытается прикрутить световой меч к потолку, а магистр Йода — проснется.

* * *

…Подождав, пока Акира скроется из вида, Дарт Шикиус хмуро обернулся и, встретившись взглядом с оппонентом, не спеша активировал меч. Что-то подсказывало ему: в том, что Йода приперся «искать падаванов» именно сюда, не было ничего случайного.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Не язь.

[Laora]

Название: Не язь
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, Толкин Джон Р.Р. «Властелин колец», Книжный магазин Блэка (кроссовер)
Персонажи: Акира, Гунджи, Кау (Ину), Киривар, Рин, Шики (Иль Рэ), Сэммуайз Гэмджи (Сэм, Сэммиум Скромби), Фродо Бэггинс (Хранитель), Бернард Блэк, Мэнни Бьянко
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, фантастика
Размер: мини
Краткое содержание: О неизвестных приключениях Фродо и Сэма, о Шики и Кольце всевластья, и о том, как пострадал Бернард Блэк.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено

Было душно. На раскаленной арматуре блестело солнце. Горячий влажный воздух создавал стойкое впечатление, что весь город превратился в гигантский парник.

Иль Ре, продолжая выходить на рейды в полном снаряжении, прел заживо, состоянием и выражением лица больше всего напоминая картошку в мундире. Воздух казался дрожащим — конец улицы расплывался в пыльном мареве. Сегодняшний день был ничем не лучше предыдущего... Почувствовав странный запах, Шики остановился, открыл чемодан и плюнул.
Лайн свернулся.

…К неудовольствию Акиры, Шики завел дурную привычку: последнюю бутылку минералки выливать себе на голову. Спорить с таким положением дел было бессмысленно — потому в день, когда произошла эта история, минералка оказалась с сиропом.

…Летом город казался мертвее, чем когда-либо. Единственные признаки жизни можно было обнаружить только на реке — стараниями Шики, со стратегически засекреченным названием. Впоследствии Акира находил, что во всех дальнейших событиях было виновато солнце, его собственный неприкрытый затылок и Шики, который все же уволок Акиру на пристань вместе с собой.

Ни идиллическим, ни романтическим от реки и не пахло. Стального цвета вода, бетонная пристань, узкая песчаная полоса противоположного берега, торчащие ветви голых деревьев… И блочный мост между берегами, с единственной раскрашенной граффити опорой — той, к некоторому удивлению, что была не у берегов, а посередине конструкции.

Пираний в реке не водилось — но карась был презлющий. По колено забредя в мутную жижу, Гунджи ловил рыбок, то и дело оглашая пристань своим «Иииии!..» «Иииии!..» было радостным, когда ему удавалось выловить ракушку или старую монетку — и огорченным, когда он выуживал труп. Киривар, судя по всему, копошился где-то ниже по течению, расставляя сети. Акира подумал, что данные ухищрения были совершенно излишни: при приближении Киривара рыба выбрасывалась на берег самостоятельно.

Шики закатал штаны, молча сунул Акире катану и пошлепал в воду. Следующие полчаса он был занят чем-то странным: раз за разом он забредал на середину реки, а затем мужественно выгребал обратно против течения. Наверняка Акира не знал, но подозревал, что таким экстравагантным способом Шики стирает.

Мимо, чудом не цепляя дно, прошла проржавевшая баржа. Акира поежился. Людей видно не было, но что-то подсказывало ему, что на охоту вышли два информатора-любителя. Дурное предзнаменование. Очевидно, «собака», притащенная карателями с собой на пристань, была того же мнения — Акире внезапно подумалось, что она завыла бы, если б могла.

В отличие от карателей, «собака» не имела ни малейшего желания принимать грязевые ванны, и притаилась на берегу, совершенно неразличимая в куче Шикиного тряпья. Сам Шики уже успел во что-то ввязаться — Гунджи кричал, что тот распугивает ему раков. «Распугать» местных раков, по мнению Акиры, было очень сложно: из воды Шики выбредал, увешанный ими же, но дело обещало обернуться неплохим спектаклем.

Акира подумал, что сегодня на реке особенно людно. Из воды, пристально, но безучастно глядя на берег, ему помахала девушка, утонувшая здесь еще лет пятнадцать назад — и Акира рассеянно махнул ей в ответ. Раздался радостный визг. «Шикити» был мгновенно забыт — Гунджи с энтузиазмом погреб к камышам, знакомиться, но случайно отвлекся и утопил багнаки. Нингё обиделась и зловеще улыбнулась.
Карась ушел.

…Киривар, в чьей голове от огорчения перемешались все ругательства, в сердцах обозвал нингё стерлядью.

Внезапно Ину, до того мирно дремавший подле Акиры, насторожился и поднял голову. Ни кириварова ругань, ни вопли Рина, которого, судя по всему, встречным течением прибило к Шики вместе с баржой, не смогли бы стать причиной его беспокойства.

— Что такое? — негромко спросил Акира, но ответа, разумеется, не получил. Впрочем, прислушавшись, он точно также разобрал чье-то фырканье, чох, а затем и возню где-то в коллекторе:

— Вот он, вот он, мерзкая тварь!..

— Не очень-то он похож…

— Замаскировался, подлюка! Тряпки какие-то на себя нацепил, а ползает все так же, верно вам говорю!..

Ину поежился, издал странный звук и на всякий случай спрятался за Акиру.

— …Думаешь, это Мордор?..

— А откуда бы тогда здесь было столько гоблинов?

— Не уверен; кажется, это люди… наверное. Но даже если ты прав — что Голлум забыл рядом с этим? Он похож на эльфийского рыцаря.

— Ох?.. Что бы ему здесь делать?

— Не знаю… Но у него клинок с эльфийскими рунами, вон, взгляни.

— Что там написано?

— Не могу разобрать…

— Может быть, стоит спросить дорогу у него? Мы окончательно заблудились… И потом, мистер Фродо… у нас ведь все равно его нет.

…Следует отдать Акире должное: когда из коллектора полезли чумазые дети с волосатыми ногами, хвататься за оружие он не стал.

* * *

…Злобно и очень громко высказав все, что он думает о Гунджи, ближайших родственниках, баржах и личной жизни всего вышеперечисленного, Шики заткнулся и зачерпнул воды, чтобы умыться, когда внимание его привлекло что-то блестящее. Внезапно заинтересовавшись, Шики набрал в грудь воздуха, нырнул и хватанул пригоршню песка, заодно выуживая свою находку.

Найденным предметом оказалось кольцо. Решив, что оно золотое, Шики поскреб его пальцем, очищая грязь, но, сколько бы он его ни вертел, пробы нигде не обнаружилось. Правда, на обратной стороне кольца виднелись какие-то иностранные каракули — но по-русски Шики не понимал, а другими языками после Третьей мировой никто не пользовался.

Рассматривая кольцо, Шики невольно задумался. Хотелось чего-то странного: то ли совершить нечто великое, героическое, то ли вырвать, наконец, эту страну из трясины, то ли селедки с укропом. Последнее ему не светило. Селедки в городе не было, нингё в расчет не бралась, и Шики всерьез начал раздумывать над оставшимися перспективами.

…— Так говорите, вы заблудились, — протянул Акира.

Он сидел, болтая ногами в воде и прикрывая ладонью глаза — но, судя по тому, что рядом с ним на той же пристани болтали ногами два хоббита, спастись от солнца ему не удалось.

— Верно, — подтвердили они. Тот, которого звали мистер Фродо, продолжил: — Голлум украл у нас Кольцо, побежал через логово Шелоб и потерялся. Мы побежали за ним — и тоже потерялись. Сначала было очень темно, кругом свисала паутина и бегали огромные пауки… Потом стало светлее, и изредка стали попадаться какие-то полки — нет, пауки, конечно, тоже были, но поменьше… И вскоре мы поняли, что идем между огромными, запущенными стеллажами.

— И там были книги. Много книг, — добавил Сэм. — Наверное, это была какая-то Книжная Лавка.

— А потом мы увидели его.

И хоббиты притихли, очевидно, в деталях вспоминая увиденное.

— Его глаза точь-в-точь походили на Око. И он был страшный. И черный. — Сказал Сэм, словно оправдываясь.

— Думаю, у него просто было похмелье, Сэм, — вздохнул Фродо. — Не стоило сразу бросаться на него с мечом… Все же это был не Саурон. Увидев нас, он гнусаво заверещал, подскочил и опрокинул на себя пепельницу. Наверное, это был «Бернард». Во всяком случае, так кричало странное лохматое существо, которое прибежало его спасать.

Хоббиты замолчали. Акира подумал, что Бернарда сложно винить — кем бы он ни был.

— Мы испугались и убежали, — понуро признался Фродо. — Но в итоге заблудились в недрах лавки. И, в конце концов, вышли сюда. А Голлум пропал и, боюсь, погиб.

— …и погиб, судя по запаху, где-то неподалеку отсюда, — проворчал Сэм.

— …а мы, с тех пор, ищем Саурона, — вздохнул Фродо, оканчивая свой грустный рассказ. — Рано или поздно он найдет Кольцо, и тогда мы сможем его украсть – иного выхода я не вижу. Но мне говорили, что я встречу помощь даже там, где не буду и надеяться ее получить… Скажите, вас послала сюда леди Галадриэль? — с надеждой вопросил Фродо.

Вздохнув, Акира кивнул. Галадриэль или нет, но «послала» — было самое подходящее слово.

* * *

…Надеть кольцо Шики все еще не догадался. На его памяти, побрякушки было принято давать либо бабам, либо Арбитро; от последней мысли Шики брезгливо поморщился.

Затем, подведя итог своим размышлениям, он безрадостно вздохнул: завоевывать, по всем его подсчетам, было нечего. Вся Тошима и без того принадлежала ему — за одним-единственным исключением. Исключение на все инициативы Шики реагировало одинаково, делало морду тяпкой и хмуро ее отворачивало. Возможно, притаскивая его домой, Шики преследовал какие-то свои, наивные до неприличия цели. Но время шло — а убирать в берлоге и выпроваживать незваных гостей по-прежнему приходилось самостоятельно. Более того: вскоре Шики был вынужден не только таскать солиды уже на двоих, но и учиться варить кашу. Все было напрасно: что бы Шики ни делал, выражение лица у исключения оставалось одинаково недовольным. Двадцать две каши и четыре минета спустя Шики понял, что где-то просчитался. В скором времени он перестал уходя запирать дверь и прятать чужие кеды; «Может, ты от меня, наконец-то, сбежишь?..» — словно читалось на его осунувшемся, нервически подрагивающем лице. Но бежать исключение, по всей видимости, не собиралось, руководствуясь, как понял Шики, исключительно врожденным паскудством.

Логически следуя своим невеселым мыслям, Шики представил, как будет править миром — точнее, тем, что от него осталось: Тошимой величиной в семнадцать с гаком миллионов километров — и ему стало еще грустнее. Пожалуй, для начала великие завоевательские планы можно было ограничить небольшим приморским поселком где-нибудь подальше отсюда: с солнцем, тюльпанами и книжными лавками… Или, по крайней мере, консервным заводом. Замечтавшись, Шики невесть куда потянулся, махнул руками и ухнул в подводную яму, распугав все, что водилось под водой... Затем вынырнул, злобно выругался и зашвырнул кольцо куда подальше.

…Карась ушел.

«Он жестокий и злобный! И у него нет пальца». Тогда Акира неопределенно пожал плечами: под описание подходила половина тошимских фрезеровщиков, — но от одной беды, во всяком случае, новых знакомых спасти удалось:

— Как бы то ни было, у этого пальцы есть, — заключил Акира, наконец, отводя разговор от столь заинтересовавшего гостей Шики, за которым они наблюдали все это время.

— Жаль, — вздохнули хоббиты.

* * *

…Рин, горестно вздыхая, сидел на опоре моста. Кажется, в двигатель попал какой-то мелкий твердый предмет: баржа затонула. Чуть дальше по реке стоял Гунджи, держа за хвост и удивленно рассматривая нечто, что, в свою очередь, меланхолично моргало кожистыми веками и удивленно рассматривало его.

«Не язь», — почему-то сконстатировал Акира.

Шики — как и всегда, когда был занят собственной персоной — по сторонам не оглядывался и на пустяки не отвлекался. Акира смотрел на него и думал о том, какой ужасной смерти король, сам того не подозревая, сумел избежать. Они редко сходились во взглядах, — но умереть от смеха Акира не пожелал бы даже ему.

Мечты имели поганое свойство сбываться; кто знает, случилось ли Шики увидеть в будущем небольшой домик в Ирландии и виски по пяти центов за литр, но… Красавица Эмма, прикинувшись мертвой, все же сбежала от него с каким-то улыбчивым лупоглазым ремонтником из числа Акириных друзей — возможно, сам Акира со временем растолстел, увяз в бухгалтерии, но это была уже совсем другая история. Здесь и сейчас все было не так уж и плохо. Вид Акиры, следующим утром сидящего в одной рубашке в теплых лучах солнца и длинными, тонкими пальцами задумчиво перебирающего двигатель, потряс воображение Шики до чрезвычайности, еще долгое время всплывая в памяти в наименее подходящие моменты. Хоббиты уходили в Мордор, трепетно прижимая к груди раскуроченный двигатель — и судя по воплям из особняка, Ину увязался вместе с ними… А где-то в недрах неприступной — пока что — твердыни Барад-дур Саурон, вцепившись взглядом в человеческого короля, был слишком занят, чтобы обращать внимание на трех маленьких гостей, пробиравшихся к Ородруину.

…А карась ушел.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Нечто ценное.

[Laora]

Название: Нечто ценное
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Шики, Рин
Рейтинг: PG-13
Жанры: ангст
Размер: драббл
Краткое содержание: В основном о ценностях.
Размещение: уточнять у автора
Разрешение на размещение: получено

У Рина нет друзей; брат однажды решил, что они ему не нужны. Впрочем, что касается Шики, он считал, будто их не было изначально.

Рин доверяет Акире; тот вечно хмурится, забавно смущается и молчит. Акира понимает Шики гораздо лучше, чем Рина: пожалуй, ему тоже хотелось бы знать, куда и с какими «друзьями» уходит по ночам его младший. Рассеянно отвечая Рину, Акира не желает оправдывать ни одного из них — в конце концов, Рин доверяет Акире совершенно зря. На месте его брата он поступил бы точно так же.

У Рина больше нет Казуи. Он не хочет помнить ничего хорошего: он помнит лишь то, что брат очень сильно его обидел — почти так же, как Рин обидел самого Шики.
И Казуи здесь совершенно ни при чем.

Рин не знает, что раздражает его больше: Шики или та смесь обожания и отвращения, которую он вызывает. В конце концов, Рин не привык не получать ответ на собственные чувства.
И ему неприятно думать о том, что его ненависть не взаимна.

У Рина нет дома. Он не хочет задумываться над этим, и он, конечно, ненавидит Шики, но продолжает следовать за ним назло себе самому. Рин стыдится своего брата.

Подолгу оставаясь с ним, Шики однажды начинает рассказывать, что хотел бы вновь создать в Японии единое государство с возрожденной нацией, сплоченной всеобщим законом, властью и идеей; Рин обрывает его, говоря, что уже проходил это в школе.

Парадоксально, но у Рина нет шрамов. Те, что есть — отнюдь не на коже.
Спина старшего покрыта шрамами за них обоих; Рин не желает знать, есть ли у Шики другие.

Дождавшись его возвращения с фронта, Рин долго не отходит от Шики, уверяя, что в следующий раз непременно отправится вместе с ним. Тот вздрагивает, странно смотрит в ответ, — а затем впервые поднимает на него руку, отвешивая Рину пощечину.

У Рина нет семьи; именно это он всегда говорит знакомым.
Именно это он боится однажды услышать.

Отлеживаясь после ранения в уличной потасовке, он чувствует сквозь полумрак, как волосы перебирают чьи-то пальцы – совсем как когда-то давно. Его брат спокоен, а на улице очень тихо. Должно быть, там больше нет ничего живого.

Один из приемов почти достигает цели, и Рин успевает понять, что Шики улыбается — едва заметно. Несмотря на все их встречи, катана была и остается вложенной в ножны…
Они оба знают, что Шики никогда не ударит клинком.

И у Рина больше нет сил отвечать на это ударом.

Но, возможно, у него есть нечто более ценное.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Вверх по цепи и далее.

[Laora]

Название: Вверх по цепи и далее
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, Lamento - Beyond the Void, DRAMAtical Murder, Sweet Pool
Персонажи: Ликс, Шуи, человеческий Поэт; Шики, Акира, Зенья, Кристи, Аоба, Коджаку, Рен, Бени, упоминается Рай
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, философия
Размер: мини
Краткое содержание: История Ликса и Шуи, которую никто не узнал.
Примечание автора: в наличии также кроссовер с русской классикой, Алисой и Темным дворецким.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Иногда хвосты Шуи хотелось пересчитать.

Ликс всегда полагал, что скончался, оставив после себя пару сапог, восемь банок непонятной зеленой гадости и безутешную проститутку где-то в городе Рансен. Чья-то загадочная, полупрозрачная улыбка, то и дело появлявшаяся в листве, заставляла усомниться в собственной теории. Ликс вздохнул и царапнул цепь когтем.

…Цепь обвивала ствол и каждую из ветвей, но, сколько бы Ликс ни шел по ней, он неизменно возвращался на то же самое место. Фактически, здесь не было ничего, кроме цепи, этого дуба, отдаленного шума морского прибоя — и незнакомого двухтростникового, изредка приходящего из леса и глядящего на Ликса большими восторженными глазами. Пройтись по цепи для Ликса не составляло труда, но, кажется, именно это произвело на гостя неизгладимое впечатление.

Временами Ликс рассказывал ему истории — которые помнил сам или слышал от Шуи, — о монстрах в лесах Шисы, о демонах в облаках над селеньями, о морских фантомах и даже о Блуждающем Замке своего бывшего коллеги Пендрагона, но двухтростниковый приходил даже тогда, когда истории заканчивались, а Ликс молчал или не показывался вовсе.

Иногда в листве зажигались два зеленых глаза; Ликс догадывался, что их таинственный обладатель знаком ему слишком хорошо, но — как бы то ни было — длины его цепи никогда не хватало на сколь-нибудь решительные действия. «Да выходите уже, в конце концов», — буркнул Ликс в какой-то момент своего здесь пребывания — к тому времени он решил, что слушать чужие сказки всяко предпочтительнее, чем рассказывать свои.

Очевидно, сам Шуи обитал в каком-то другом месте, заглядывая сюда только в гости. Ликс не особенно интересовался подробностями, но со временем Шуи начал упоминать что-то о Гусеницах, Шляпах, Чаепитиях и девочке, которую угораздило сначала упасть в нору, а затем заблудиться в зеркале. От энтузиазмического приглашения на Чаепитие Ликс отказался, но и без того было ясно, что измерение подходило Шуи как нельзя лучше.

…Шуи всегда нравилось путешествовать — в том числе, между измерениями, — но Ликс никогда не сходил с цепи: то ли не хотел, то ли не мог. Настаивать Шуи уже не решался. Он помнил, как однажды утром нашел Ликса в оранжерее — тот пытался размножать мандрагоры. Дело не двигалось с места; Ликс был зол, мандрагоры — переполошены, зрелище — душераздирающе. Мандрагоры верещали, бросались врассыпную и размножаться категорически не хотели. Тогда Шуи впервые подумалось, что иногда Ликс (встрепанный, шипящий, с хворостиной в руке) может быть ужасающим.

Ликс сам предложил. Человеческий Поэт застрял на той самой строчке, где в облаках перед народом колдун тащил богатыря — а помогать ему и вновь вспоминать свой бой с Раем не хотелось совершенно. Ретироваться без потерь тогда не вышло: проклятый бандит успел уцепиться ему за косу, едва Ликса не удавив, и прежде чем того удалось стряхнуть, Ликсу пришлось протащить его на себе по воздуху едва ли не через пол-Рансена.

А потому, какое-то время недовольно повозившись на цепи, Ликс пожелал отправиться исследовать окрестности.
Шуи лишь улыбнулся — и коснулся пальцами струн.

…В первом измерении, куда они попали, шел дождь. Темную улицу окружали громады полуразрушенных зданий — кажется, это был город двухтростниковых. Догадка Ликса подтвердилась, не успели они сделать и пары шагов: из подворотни выпали двое представителей человеческого рода. Не отвлекаясь на внешние раздражители, они с явным удовольствием выдавали друг другу в бубен, давно побросав оружие и дерясь уже врукопашную. Шуи незамедлительно предположил, что у этих двоих, судя по всему, те же проблемы, что и у Ликсовых мандрагор. Ликс был склонен согласиться. Двухтростниковый поменьше, со светлой шерстью и голубыми глазами, и впрямь походил на взбешенную мандрагору — и, очевидно, тоже не хотел размножаться. Двухтростниковый побольше, с черной шерстью и глазами красными, с этой позицией оппонента был явно не согласен. Ликс предпочел бы обойти этот орущий и матерящийся клубок стороной и направиться дальше, посмотреть на город — первый двухтростниковый, не вникая в предназначенную ему пафосную тираду, как раз презрительно сплевывал куда-то под ноги второму, — но Шуи (о, чтоб его!) уже застенчиво дергал этого самого второго за рукав плаща.

Двухтростниковые обернулись, разом заткнувшись. После переглянулись. После тот, что был поменьше, икнул. Тот, что побольше, вытаращился, открыл было рот — но так и не успел ничего сказать: Шуи приветливо улыбнулся, повел пушистым ухом… а затем двухтростниковый оглушительно чихнул. А затем еще раз. И еще.

…Впоследствии он продолжал чихать до тех пор, пока Ликс не уволок Шуи отсюда прочь — слегка оживившись, первый двухтростниковый, назвавшись Акирой, пояснил на прощание:

— Кажется, у него на вас аллергия! — после чего внезапно улыбнулся и пригласил их заглядывать еще.

— Какое совпадение, — пробурчал Ликс и поспешил убраться прежде, чем Акира успеет попросить у них для полного счастья прядь волос — или хотя бы клок шерсти.

…Человеческий Поэт увлеченно строчил.
«…И тридцать витязей прекрасных…», — прочитал Ликс, перегнувшись через его плечо, — этого писать не надо, — строго заметил он, а затем процедил в сторону, так, чтобы Поэт не услышал:
— Зачем вы спели мне именно это?
— О, разве это был я? Это все город. Город поет свою песню, — с улыбкой ответствовали ему из листвы.

* * *

…Во втором измерении также было много двухтростниковых, но все они были поменьше. Ликс предположил, что это — человеческие дети; на этот раз они угодили в какое-то большое мрачное здание — видимо, оно предназначалось для того, чтобы дети не разбежались. Шуи тут же насторожился. Дети выглядели безобидными, но где-то рядом ощущалось присутствие чего-то, не имевшего отношения к человеческой или любой другой, известной Ликсу, органической природе.

— Эти люди другие. Их глаза обращены только внутрь самих себя. Они нас больше не видят, — шепнул Шуи.

— Я бы тоже предпочел вас не видеть, — заговорщически признался Ликс таким же шепотом, и получил в ответ тихий смех:

— Идемте; я хочу вам кое-что показать… Время почти пришло. Поторопимся.

Не пройдя и десятка шагов, Ликс свернул за угол и нос к носу столкнулся с Фири. Фири сидел на плече двухтростникового юноши, лицом своим напоминавшего человеческое понятие «лошадь», и вяло пережевывал его волосы. «Так, мол, и так, хозяин, — словно говорили его выпуклые, полуприкрытые глаза. — Живем, что поделать. А еда… Еда так себе».

— Говорил, не таскай мои книги без спроса, — пробормотал Ликс, поспешно выдергивая кончик косы из лапки уже ухватившей ее ящерицы. Впереди маячила заманчивая цель, — столы с поблескивавшими колбами и реактивами — и тормозить Ликсу не хотелось. В конце концов, цепь была у всех разная; если Фири предпочитал сидению на месте катание на чужом плече, Ликс не собирался его отговаривать.

…Над крышами летел ветер. Смазывал радость и горе, смех, слезы и звуки выстрелов; этот город тоже пел свою песню. Она завывала и ширилась, сливаясь с криками детей за окнами лаборатории. Не имело значения, умирали они или же оставались в живых; материя этого мира разрушалась, трескалась, расползалась уродливыми, живыми, кровоточащими лоскутами, где-то высоко-высоко сплетаясь в…

…— Скорлупа, — очень серьезно произнес Шуи. Ликс вздрогнул и обернулся. — Однажды из нее вышел Мир, прекрасный Мир. Но сначала ей пришлось треснуть.

— Прекратите, — огрызнулся Ликс. — Меня не интересуют подобные бредни. Что было там, над всем этим?..

Шуи фыркнул.

— На это вы прекрасно можете ответить и без меня. На самом верху стоит светильник с Мировым Знанием. Но кто знает. Может, его просто некому поставить под стол, — туманно отозвался Шуи, снова касаясь струн. Ликс нахмурился, но позволил потянуть себя за руку — и вновь увести в тень знакомых листьев.

* * *

…В жизни каждого прямоходящего существа рано или поздно наступает время разочарований.

Ликс всегда полагал, что сапоги — обувь, не пригодная для лазания по деревьям, а само лазание — занятие сомнительное и в высшей степени несолидное. Шуи был иного мнения и всякий раз искренне недоумевал, когда Ликс отказывался играть с ним в лесу. Всем активным видам отдыха Ликс предпочитал приятную беседу с чашкой-другой чая (и не очень-то любил вспоминать время, когда приходилось обходиться не только без чая, но и без сапог). Впрочем, в жизни Ликса все рано или поздно случалось впервые.

— Знаете, я ненавижу вас, — тихо и проникновенно сказал он.

Шуи горестно вздохнул и опустил уши. Приходилось сидеть на ветке крайне неудобного дерева в крайне неудобном положении (Ликс — вцепившись в ветку, Шуи — вцепившись в Ликса), и то и дело тревожно поглядывать вниз, на землю.

— Может, просто не будем обращать на него внимания? Ему надоест, и он сам уйдет… — предположил Шуи.

— Да что вы говорите! — ядовито ответствовал Ликс. По опыту он знал, что схема не работала.

Ветка под ними явственно хрустнула.

— Может, все-таки спустимся? — робко предложил Шуи. — Вдруг он… мирный?

Существо, поджидавшее их внизу, замерло, уставившись на ветку поблескивавшими глазами-бусинками и легонько помахав хвостом.

— Нет уж, — категорически отозвался Ликс.

С минуту назад он окончательно разочаровался в жизни, пытаясь испепелить решительно настроенного аборигена, загнавшего их с Шуи на дерево. Магия не причиняла тому ни малейшего вреда, словно существо обладало какой-то собственной, защищавшей его энергией, и теперь Ликс вяло обдумывал нечто, постепенно приближавшее его к теории электромагнитных полей.

Как он понял из разговоров двухтростниковых, зверь был механическим. Точно таких же механических зверей, заметил впоследствии он, в городе было довольно много… Как и механических двухтростниковых.

Кстати о двухтростниковых.

— Кажется, вон те идут к нам, — пробормотал Ликс.

Со стороны оживленной улицы к дереву направились двое. Шуи незамедлительно сказал, что волосы того, что поменьше, напоминают лазурное небо; Ликс довольно жестко заметил, что, по его мнению, волосы напоминают медный купорос, и закрыл тему.

— Рен, вот ты где! — тем временем воскликнул мальчишка, тащивший за руку своего темноволосого спутника на манер балласта. Балласт, то есть спутник, что-то мямлил и то и дело норовил запутаться в длинной, странного покроя одежде. — Что ты там увидел?..

Рен пошевелил хвостом, снова уставился на Ликса и задиристо тявкнул.

Ликс вздрогнул, прижал уши и покрепче вцепился в ветку.

— Падаем на счет три, — севшим голосом решился он. — Вон тот здоровый, может быть, нас поймает. От неожиданности. Шуи, вы там че… Шуи!

Ликс слишком поздно заметил, как странно изменился взгляд его спутника — как не заметил и маленькой красной птицы, только что вспорхнувшей на плечо одного из двухтростниковых… Далее Ликсу было не до наблюдений.

Он не помнил, как приземлился и успел схватить Шуи за шиворот, но помнил, что не бежал так ни разу за всю свою сознательную жизнь. Проклиная то птицу, то Шуи, то каблуки на сапогах, Ликс петлял по улицам не менее получаса — пока не очутился на самом краю города, а двухтростниковый, оказавшийся вооруженным хозяином несостоявшейся добычи Шуи, не отпал где-то по дороге. Оказалось, что балласт, несмотря на неудобную одежду, был способен бегать очень и очень быстро. Спасаться от него на двух ногах было катастрофически неудобно, но в руках у Ликса был шарф, на другом конце которого болтался Шуи.

— Чего ради вы бросились за той птицей?! Вы прекрасно знали, что она несъедобна! — кричал Ликс — вернуть их обратно запыхавшийся санга был пока что не в состоянии:

— Но мне… хотелось убедиться… что я смогу ее достать…

— Достать, Шуи, вы можете кого угодно!

— Но…

Впрочем, серая, угрюмая окраина города, никак не вязавшаяся с тем районом, откуда им удалось удрать, была не тем местом, где хотелось выслушивать — да и давать — объяснения.

— Идемте, — веско оборвал Ликс.

Шуи вздохнул и потерся ухом ему о плечо. От нежности повеяло полузабытым страхом.
Когда-то давно, в одном из измерений Ликс все-таки убил Шуи.

Этот город не пел; он издавал звук, но уши Ликса были неспособны его различить.

* * *

…С моря наплывал полупрозрачный туман, но небо на горизонте было зеленым и ясным. Где-то там, у самой воды, начинали зажигаться маяки вечерних звезд.

— Вы были правы, — вздохнул Шуи.

Его собственное измерение едва ли было таким, каким казалось. Под Шляпой обнаружились рога, а девочка из старой, старой Ан-гли-и оказалась вовсе не девочкой — да и вряд ли догадывалась, что уже давным-давно умерла. Демон-под-Шляпой был странным, не имевшим никакого отношения к знакомой четверке, трубка раскуривалась заново, а Чаепития продолжались… Впрочем, какое, в сущности, Шуи было до них дело?

— Чего вы хотели? — нахмурился Ликс. Затем не без удивления посмотрел в чашку и отставил ее подальше — чай был преотвратным. — Сказать мне, что мир изменяется, и даже двухтростниковые — совсем не такие, как в прежние времена? Что неизбежный конец не всегда означает завершение пути и иногда это — просто начало чего-то нового, другого витка — одной и той же спирали? Я не верю в ваши сказки.

— Но вы всегда их любили, — глаза Шуи смеялись.

— Я ненавижу сказки, — категорически отрезал Ликс. — И в особенности менестрелей, которые всю жизнь поют одни и те же фальшивые ноты.

— Конечно, — Шуи кивнул. — Вам больше по душе реторты. Круглые, плоские или вытянутые, и желательно пустые внутри. В этом единственная сложность: нынче все мои сказки жестоки, а вы слишком добрый, чтобы оставить все как есть и подсунуть свою цепь кому-нибудь другому.

— Подите прочь, — решительно заключил Ликс. — Мне надоели ваши песни. Завтра я спою вам свою.

— Пожалуй, с этого и следовало начинать. — Ликс вскочил на ноги, но было слишком поздно.

Улыбка Шуи, по обыкновению, пропала последней.

@темы: DRAMAtical Murder, G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн, Sweet Pool

---

Горько-черный.

[Laora]

Название: Горько-черный
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Шики//Акира
Рейтинг: PG-13
Жанры: ангст, психология
Размер: драббл
Краткое содержание: Нет смысла беспокоиться о том, что от тебя не зависит.
Примечание: все плохо
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Акира предпочитает никогда не задумываться о том, что принесет новый день. Его не интересует, станет ли он особенным, или таким, как вчера, и наступит ли вечер. По правде говоря, никогда не интересовало: нет смысла беспокоиться о том, что от тебя не зависит.

Он делает кофе — осталось всего на одну кружку. Спину сводит от неприятного спазма (все же катана — не его оружие), но по мышце, разминая, достаточно сильно проходятся чужие пальцы, и боль утихает. Все та же рука обвивает талию, прижимает к худому, жилистому телу — другая перехватывает его собственную, не давая дотянуться до заветной чашки. Над ухом остается угрюмая, высокомерная улыбка; Акира скорее чувствует ее, чем видит.

…Шики редко улыбается и редко говорит. Акира фыркает и поворачивается к нему лицом. На улице ветрено и солнечно; возможно, этот день подходящий. Некуда торопиться. Сегодня — некуда.

Шики отставляет трофейную чашку подальше и неожиданно прижимается лбом ко лбу Акиры, гладя подушечками больших пальцев кожу вокруг его глаз — пытаясь хотя бы сейчас прикосновениями выразить то, что они оба никогда не умели выразить словами.

…Иногда в такие моменты Акира на мгновение замирал, хмурился, а затем решительно стягивал с себя майку. Иногда замирал, хмурился точно так же — и не менее решительно выдавал Шики в ухо. С ним не было легко, но было спокойно; Акира никогда не спрашивал о войне, на которой они все еще жили.

Иногда Шики — впиваясь, вжимаясь всем телом — раздраженно смахивал рукой все, что попадало Акире под спину. Иногда сам — без особой радости — позволял изучать себя так, как того хотелось Акире. Не то чтобы жесткое, сильное тело вызывало особый интерес, возможно, сказывалась присущая Акире сдержанность, — впрочем, порой бывало довольно приятно.

Друг для друга никогда не находилось ни времени, ни нежности. Возможно, в этом и не было смысла — ни тогда, ни теперь. Но на сей раз Акире кажется, что Шики хочет запомнить… И он хочет, чтобы Акира запомнил тоже.

Королю не нужен ни любовник, ни игрушка, ни причина для жизни. В Тошиме Акира чувствует себя живым. Шики...
Чужие глаза смотрят изучающе — и очень устало: нужен тот, кто закончит. Кто исправит. Кто присмотрит.

Акира молчит. Чем бы это ни кончилось, Рину, возможно, будет тяжелее, чем любому из них двоих — но он этого не покажет.

…Тот, кто позволит уйти с гордостью.

В конце концов, Акира так ничего и не говорит; все это и без кофе слишком горько.

Этот бой не будет легким. Король никогда и ничего не делает наполовину — Акире нет нужды обманывать себя: Шики попытается убить его и, возможно, ему это удастся. В последний раз прикоснувшись к чужому лицу, Иль Ре отстраняется, забирает оружие и выходит на улицу, больше не оглядываясь.

Нет смысла беспокоиться о том, что от тебя не зависит… Как и о тех. Но прямо сейчас Акире хочется вспоминать эти слова меньше всего на свете.

Шики вновь улыбается — больше не ему.

…На столе стоит кружка с остывшим кофе. Но его уже некому пить.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Смерш.

[Laora]

Название: Смерш
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Гунджи, упоминаются Шики и Ину
Рейтинг: PG-13
Жанры: психология
Размер: драббл
Краткое содержание: В основном о превратностях жизни.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Когда Киривар впервые спрашивает его имя, он улыбается.

В городе больше нет имен. Есть должность — судьи, короля или бога, — но Тошиме не нужны имена. Возможно, это к лучшему: своего он все равно уже не помнит.

…Он помнит пароли, коды и номер собственной винтовки. Помнит их задание и помнит, что их так и не вывезли, когда прервалась связь с центром. Помнит, что, успешно внедрившись в Вискио, не имея ни малейшей информации об остальных, после войны принял единственно возможное решение… Но больше не уверен, что это действительно было.

Он не помнит — не желает вспоминать, — что у него пустые, темные глаза и очень низкий голос. Те, кто это узнал, уже не никому не расскажут. Возможно, им было страшнее, чем остальным. Возможно, страшнее, чем ему самому.

Знать.

…Что он не сошел с ума.

Кривляясь и хохоча, он раз за разом пытается разозлить Иль Ре — и чем больше лет проходит, тем сильнее ему кажется, что Шики знает, зачем. Не имеет значения, на самом-то деле.

…Напоследок повеселиться здесь или, вернувшись, навсегда сгинуть где-то в снегах.

Он всего лишь хочет, чтобы его задание поскорей завершилось.

Он больше не различает людей — так же, как не различает собак и кошек. В этом попросту нет никакого смысла; Шикити мало чем отличается от Ину — если не считать того, что «король» более забавен. В Шикити все еще живет что-то, оставшееся от воинской чести и гордости. Гунджи находит это чрезвычайно смешным.

Ему больше нравятся кошки (или собаки?..). Они куда интересней. Лучше уж быть собакой. Или кошкой?..

Ину едва заметно пожимает плечами в ответ.

Он тоже не помнит.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Кысь!

[Laora]

Название: Кысь!
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi, присутствует некоторый кроссовер с Lamento и другими фандомами
Персонажи: Шики, Акира, Нано, прочие жители города, «кысь»
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, фантастика
Размер: мини
Краткое содержание: Кто водится в Тошиме и что читает Нано?
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Крайний дом слева имел дурную славу даже в Тошиме. Сказывали, что каждую ночь в его окнах мигал свет, а с верхнего этажа доносились страшные крики, шипение, ругань и те самые звуки, что издает шкаф или тяжелый деревянный ящик, волокомый по полу в четыре руки.

…Где-то пробило полночь. Акира тяжело вздохнул и потер поясницу: ухаживания Шики были весьма утомительны. Страдал Акира в основном потому, что, несмотря на свои суровость и пофигизм, был мальчиком добрым и отзывчивым, — ухаживал же Шики за огуречной рассадой.

Рассада появилась в доме немного спонтанно. Умом Акира понимал, что идея обзавестись баночкой маринованных огурцов на зиму пришла в голову Шики не сама собой, но доказательств того, что их «решили поучаствовать» в очередном эксперименте, категорически не хватало. Просто в один прекрасный день он обнаружил на лице Мотоми-сана, попытавшегося продать ему пустую пятилитровую банку, крайне подозрительную улыбку, а уже на следующий день — Иль Ре, затаскивающего на пятый этаж некий сомнительный ящик. Дальше все было хуже. Ящик прижился.

Первые несколько дней ничего необычного не происходило.

Под окном, как всегда, выпасались целые стада голубей; пара штук грелась на карнизе, и Шики рассеянно поскреб по стеклу пальцем, чтобы привлечь их внимание. Одна из птиц тут же сердито проковыляла к краю карниза и кувыркнулась вниз, другая — повернула голову и выжидающе уставилась на Шики круглым красным глазом. Иль Ре насторожился, но все же стукнул по стеклу еще раз. Голубь распушился и угрожающе щелкнул жвалами. Шики вздрогнул и раздраженно задернул штору.

«Чистой зоной» Тошиму объявили совершенно зря.

О том, что городская флора может оказаться подобной городской же фауне, король не подумал.

…Уходя на работу, Шики поливал рассаду из чайника, возвращаясь с работы — крошил ей солид, глубокомысленно ходил вокруг и даже порывался выяснить, в каком углу у него находится «солнце». Рассада в ответ зеленела, кучерявилась, что-то довольно урчала, и хвасталась перед кормильцем пойманными комарами, тараканами и мелкими позвоночными наподобие Рина — однажды даже гордо преподнесла хозяину Акирин кроссовок. Словом, в крайнем доме слева царила идиллия.

Со временем Шики заметил, что голуби стали пропадать, а на ящике образовались подозрительные бурые пятна.

Вернувшись однажды с работы, король застал только опустевший ящик: рассада выросла. И ушла.

***

Через два дня Тошима перешла на военное положение.

Весь город, от собаки до короля, был с головой брошен на борьбу с захватчиками. Акира, как и всегда, оставался спокоен: у Тошимы был закаленный в боях главнокомандующий, без сомнения имеющий уйму полезного опыта. Шики был спокоен куда меньше, подозревая, что полученный на фронте навык открывать консервы зубами здесь ему вряд ли пригодится. Особые надежды возлагались на оставшиеся у Шики военные трофеи, запрятанные, судя по городской мифологии, в подвал крайнего слева дома. Впрочем, слухи были верны: раскатывая по столу план обороны Тошимы, король как раз размышлял, чем ему могут помочь недельный запас солидов, несколько ношеных противогазов и локационная станция с непатриотичным названием «Десна». Победить на поле боя Премье ему в свое время не удалось по одной простой причине: Шики служил в радиотехнических войсках.

Впрочем, как и в случае с Нано, справиться с нынешней напастью было делом чести. Наряду с Шики, огурцы были плотоядны, — а король не терпел конкуренции.

…Еще через день под давлением общественности Арбитро был вынужден подписать мораторий на Огуречные Маски. Газета «Тошимская звезда» изобиловала ужасающими репортажами с места событий и леденящими душу рассказами очевидцев. Далее, как правило, был разворот с рожами очевидцев. Разворот с митингующими огурцами. Разворот с гневной рассадой. И на последней фотографии — размытый кадр с пяткой специального корреспондента.

Дальнейших репортажей не последовало. Ребенка у рассады удалось отбить, но соваться в огурцы дважды еще и за фотоаппаратом Шики не собирался.

…Каратели работали посменно. Один дрых в кустах — другой, не щадя живота своего, ел пленных. Традиционная тошимская забава — охота на не увернувшихся с катаной, багнаками и водопроводной трубой — тоже не заладилась. Иль Ре огурцы не боялись нимало, но, завидев Акиру с банкой, сразу же разбегались, громко вереща что-то по своему, по-огурцовьи. Изменив тактику, Акира наловчился ловить их курткой — не менее ловко огурцы наловчились выпрыгивать из рукавов, после чего рукава пришлось зашить, благодаря чему Шики, зашитых рукавов не заметивший, одним сонным утром и попал в Позорящую Честь и Достоинство Ситуацию. Но мы отвлеклись.

Город наводняла паника. Усугублялась она в основном тем, что Рин готов был всем и каждому рассказывать страшный фольклор о людях, укушенных огурцами, и впоследствии самих превратившихся в огурцы. В подтверждение своих слов Рин красноречиво тыкал пальцем в Кейске. Вот уже два года Кейске, будучи совершенно зеленым от ужаса, бегал по периметру города, размахивая руками, натыкаясь на игроков и отчаянно голося. В этом состоянии Кейске пребывал столько, сколько Акира его помнил, но убедить в этом горожан было крайне сложно. Паникующие тошимцы Рина не интересовали нимало — в отличие от зрелища орущего до хрипоты короля, пытающегося допрыгнуть до него, потрясая ремнем, пока сам Рин нежно улыбался брату с какой-нибудь верхотуры. В конечном итоге, Рин получил в ухо и от Шики, и, к своему удивлению, от Акиры, но реакция эта была запоздалой — причем, как цедил сам Шики, «минимум лет на пять».

К концу недели Иль Ре был вымотан, зол и кусач. Он был совершенно точно уверен, что расхлебывать эту неудобоваримую кашу должен тот, кто ее заварил, — а Шики слишком хорошо помнил, у какой именно оранжереи подобрал этот проклятый ящик.

…Каждый раз, когда у Нано появлялась новая книжка, в городе неизменно происходила какая-нибудь хрень. Делиться подобными мыслями с Акирой король не собирался, поскольку подозревал, что Акира в его жизни тоже появился не просто так. Иногда у Шики и вовсе возникала мысль, не была ли вся Тошима плодом Премьерского воображения.

…И сейчас что-то очень и очень подсказывало ему, что, заявившись к Нано прямо сейчас, он может запросто обнаружить у него книгу о вкусной, но не очень здоровой пище.

* * *

…Нано сидел на полу оранжереи, скрестив ноги, и с выражением читал — кажется, про Кота в Сапогах. Сам кот в сапогах — высоких, замызганных, тридцать девятого размера — обретался на диване, подпирал голову когтистой рукой, жмурился и невнятно мурчал.

Шики моргнул. Посмотрел на Нано. Посмотрел на книжку. На кота.

Когти на руке выглядели весьма угрожающе.

«Кы-ысь! Кы-ысь!» — хотелось протянуть коту для пущего эффекта — но кот был очень воспитанным, а потому воздержался.

Шики моргнул еще раз. Нано гостя наконец-то заметил.

Кот раскашлялся, извинился, очень нежно улыбнулся — и улетучился, неловко задев Шики не то гитарой, не то балалайкой. Нано рассеянно помахал блудному санга вслед.

— Ты окрасишься, — очень грустно произнес он, переведя взгляд на гостя. — В фиолетовый, — немного подумав, добавил Николь.

В итоге отобранная книга — тонкая, потрепанная, с какими-то каракулями и непонятным существом на обложке — стоила Шики двух треснувших ребер и опухшего лица, но в целом жаловаться было не на что. Тем более, сразу после инцидента Нано вздохнул, пожал плечами… и извлек откуда-то еще одну книжку.

Шики проследил за ней взглядом, нахмурился и сдавленно зарычал. Кажется, запасы в этом городе имелись не только у него. Ему стало понятно, в чем заключалась цель жизни на ближайшие сутки. Причем (что самое обидное) не только своей: тем же вечером возмущенный Акира получил указание пригласить Нано на чашечку минералки и пару солидов — где-нибудь подальше от оранжереи и часа на два минимум. Рассуждать, как именно он должен растягивать на два часа эту самую «чашечку», Акира не решился: солиды, как ни крути, были дармовые, — а у Шики дергался глаз.

Впрочем, как решил вернувшийся с задания Акира, зрелище того стоило.

По всей видимости, набег был удачен. Шики танком пер по главной улице, грозно и очень харизматично шевеля бровями и волоча вслед за собою за рукава собственный плащ, заваленный изъятыми у Нано книгами. Конечно, дело слегка осложнялось тем, что вместе с книгами Шики тащил на плаще еще и притаившегося, смиренно сложившего руки на коленях Гунджи, севшего где-то по дороге, — чего король, поглощенный собственной миссией, даже не заметил. Для полноты образа Гунджи не хватало только хворостины: проследив за тем, как первый образчик тошимского гужевого транспорта свернул за угол, Акира тяжело вздохнул и нехотя направился в ту же сторону.

…Во дворе крайнего слева дома разворачивалось аутодафе. Чадило. В высоту человеческого роста взметалось ревущее багровое пламя: видимо, накануне король обползал все окрестные помойки, поскольку горел в Тошиме, на памяти Акиры, только мусор. Поднимавшийся от кострища дым нещадно коптил окна менее везучих, нижних жильцов все того же крайнего слева дома. Надо всем этим реял черный командор, очень внимательным взглядом провожавший в пламя каждую книгу. Заглянув в нормальные-пренормальные, выпученные и красные глаза, Акира решил не встревать, рассудив, что каждый в этом городе, в конце концов, развлекается в меру своих способностей. Все было кончено.

…Обломки бетона оплетали стебли незнакомых растений. Голуби поднимались с ветвей — и улетали куда-то прочь, за снега, в далекую и страшную Сибирскую Империю.

На столбе сидела неведомая Кысь, что-то бренчавшая на струнном инструменте и окруженная притихшими огурцами. Обрывая мелодию, то и дело неприятно скребли по струнам когти, и тогда внимавшие огурцы угрожающе шевелились.

Кысь поднял голову, чуть сдвинул шарф и внезапно улыбнулся, раздвинув тонкие губы несколькими рядами острейших зубов.

Шики попятился, дернулся за катаной — и наконец-то проснулся.

…Под глазом Шики переливался лиловый фонарь. Какими бы ни были расчеты короля, утро встретило Шики недосыпом, недожором и Белым Кроликом, судорожно мнущим в лапах потасканного вида шляпу. На кухне у притихших Карателей, надменно поджав губы, сидела, барабаня ногтями по столу, Анжелика. Где-то в околоземной орбите, неподалеку от Тошимы, опасно накренился «Энтерпрайз NCC-1701»…

@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Плач о холодильнике.

[Laora]

Название: Плач о холодильнике
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Шики, Акира, Мотоми, Рин
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, повседневность
Размер: драббл
Краткое содержание: О том, как короля никто не спас.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Шел четвертый час ночи. Тошиме не спалось. Кто-то пел нечто глубокомысленное о кошках и бабах, кто-то храпел в мусорном баке, а из крайнего дома слева на всю улицу доносились глухие протяжные стоны. Собственно, от них Акира и проснулся.

Причина, как он понял, была очень проста: Шики лежал на кровати в крайне плачевном состоянии.

… — Значит, будем драть, — почти оптимистично кивнул Акира, оценив положение вещей и вытащив из-за пазухи наручники, одолженные у Арбитро на случай чего-то подобного.

— Ты! Не смей!.. — малоубедительно дрыгнулся Шики.

Дрыгнуться убедительнее ему мешало вышеуказанное плачевное состояние.

— Не спорь, — отмахнулся Акира. — Но, так и быть, я найду тебе обезболивающее, — пожал плечами он, после чего раздался металлический щелчок. — И Мотоми-сана, пожалуй, тоже позову.

Подобные перспективы радости Шики совершенно не добавили. Фактически, сложно сказать, которая из них обрадовала его меньше. Угрожающе бряцнув цепью, он оскалился и попер на зарвавшегося инициатора. Угроза была нешуточной — Акира попятился: пирсинг в свое время ему делали этими же самыми зубами.

Акира прекрасно знал: Шики долго раскачивается, но доведи его до точки кипения — и неважно, с катаной король или без, уцелеют разве что ближайшие родственники.

А потому Акира, развернувшись, кинулся из комнаты прочь и даже добежал до кухни, где успел прицепить свой конец цепи к холодильнику — чего Шики совершенно не заметил (из них двоих он был менее проснувшимся), как и того, что Акира, не раздумывая, прыгнул прямо в окно, приземлившись на крышу барака.

…В гневе король был страшен, неукротим и бестолков. Когда Акира осознал свою ошибку, было поздно. Грозно зарычав что-то неразборчивое, Шики по инерции ломанул прямо за ним — и предсказуемо застрял в окне холодильником. Оценив ситуацию, повисший на цепи Шики заорал еще громче — и зря: из окна этажом ниже высунулся хмурый Рин. Рин ситуацию тоже очень оценил, поскольку через минуту вернулся с длинным, очевидно, выдернутым из подушки пером, и хладнокровно задрал на жертве майку. Концерт удался на славу, тем более что втащить назад застрявший в окне холодильник вернувшемуся через несколько часов Акире удалось далеко не с первой попытки. К тому времени защекоченный до потери реакции Шики уже не ругался — только уныло бумкался о стену дома под порывами ветра.

— …Вот и замечательно, — сказал Акира, разматывая припасенный моток тонкой крепкой бечевки и привязывая один ее конец к дверце холодильника.

Отцепленный от нее Шики молчал, злобно моргая из дальнего угла комнаты, — прикрученный, на сей раз, к батарее. На более осмысленные действия при госте он не решался. Плачевность состояния настойчиво требовала развязки — уже хоть какой-нибудь; Акира был настроен решительно, Мотоми улыбался застенчиво и благожелательно, крепость наручников сомнению не подлежала — спасать Иль Ре было некому…

Из дома донесся скрип, скрежет и горестный стон. «Молодежь…» — рассеянно подумал Киривар, проходя мимо.

Всю ночь в крайнем доме слева с неумолимостью гильотины хлопала дверца холодильника…

Королю вырывали больные зубы.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Плач о труде.

[Laora]

Название: Плач о труде
Автор:  Red Fir
Бета:  Laora
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Шики, Акира, Рин
Рейтинг: PG-13
Жанры: юмор, повседневность
Размер: драббл
Краткое содержание: О том, как Шики угодил в отпуск.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Шесть часов вечера — это то самое время, когда солнце, закатываясь за горизонт, идиллически золотило обломки зданий, яркими пятнами расцвечивая груды листьев, строительного мусора и выбитых зубов. По вечерам жизнь в городе замирала: игроки ленивыми мухами расползались по заборам с сигаретами в руках, особняк лаконично захлопывал двери перед носом у припозднившихся посетителей, а короля охватывала неизъяснимая хандра.

Сегодняшний день не был исключением — в данный момент Шики был озадачен двумя извечными вопросами сразу: как перестать работать и как начать зарабатывать. То, что проблемы эти являлись взаимоисключающими, повергало Шики в еще большую печаль и уныние.

В основном это выражалось в том, что Шики сидел за выскобленным кухонным столом, угрюмо щелкал по пробегающим мимо него тараканам и завидовал людям. Не то, чтобы всем людям сразу — а так, двум конкретным. У двух конкретных был строго нормированный график, получасовой перерыв на обед и рабочий день с восьми утра до вышеуказанных, чтоб их, шести вечера, после которых они с чистой совестью шли отмокать в бар на нейтральной территории, куда Шики никогда не ходил по причине полного безденежья. Своих жетонов у Иль Ре не было, а одалживать Акирины было неудобно.

Последний оказался легок на помине: обитая дерматином дверь хлопнула, а в прихожей что-то завозилось. С того дня, как Шики принес Акиру к себе домой — где они еще долго, шипя, неловко сталкиваясь лбами и обливая друг друга кипятком, пытались починить трубу в его ванной, — прошло более месяца. Собственную значимость Акира осознал довольно скоро: стоило все наладить в квартире Иль Ре, как на другом конце города заливать горячей водой начинало Арбитро; таким образом, недостатка в работе и средствах Акира не испытывал никогда.

Пройдя прямо на кухню, Акира ловко увернулся от попытавшейся ухватить его руки и развернул перед Шики принесенную газету. Взгляд короля скользнул по странице… К негодованию Шики, раздел «Вакансии» маячил аккурат между колонкой городских сплетен и расписанием маршрутов Иль Ре на ближайшую неделю.

— Это еще что? Я не намерен работать не по специальности! — нахмурился Шики на все сразу. Увиденное не вдохновляло нимало: он и без того находил свое положение безнадежным.

— Была б еще у тебя «специальность», — едва слышно пробормотал Акира, укладывая в холодильник продукты. Он был настроен менее фаталистично — в глубине души Акира действительно считал, что еще через пару месяцев солидово-пивной диеты Шики будет, чем исполнять танец живота.

Раздраженно цыкнув, Шики откинулся на стуле. Акира вопросительно приподнял бровь.

— Здесь ничего нет, — огрызнулся король.

— Как это «ничего»?..

Акира мельком глянул на разворот и прочитал:

— «Продам ношеный кожаный плащ».

— Дальше, — сразу оборвал Шики.

— Тогда обратись к Арбитро. У него для тебя наверняка найдется какая-нибудь другая… Хм, работа.

— Сразу нет. — Невольно вздрогнул Шики, припомнив «собаку».

— Ну, смотри сам. А по бумагам он эту «вакансию» потом как-нибудь неброско протащит, — мол, «инструктор ЛФК»…

— Ты!..

— Ладно, как хочешь.

Акира углубился в бумажки.

— Не знаю, что тут можно подобрать из похожего… «Уборщик территории». «Экспедитор грузов». «Проводник сторожевых собак».

Шики сдавленно зарычал. Акира устало вздохнул и выдернул из чужих пальцев край майки.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу пятидневную рабочую неделю! Пяти, а не семи! — для наглядности Шики даже растопырил пальцы, демонстрируя дни. Вышло, правда, так, как будто он уже стоял на паперти за подаянием.

— Ну, и в чем проблема? Ты же король Тошимы. Залезь на крышу особняка — и объяви, что отныне в неделе будет не семь дней, а пять, — пожал плечами Акира.

Шики озадаченно моргнул. Предпочитая не дожидаться, пока до него дойдет смысл сказанного, Акира сдернул с плиты чайник, водрузил его между Шики и собой и предложил:

— А лучше зайди к Мотоми-сану. Может быть, он согласится прикрыть?..

Шики задумался. В прошлом за Мотоми следовала слава легендарного киллера: он умудрялся попасть объекту в голову, даже целясь в противоположную сторону. Нынче же старый хрыч был прописан в штате как «Специалист по работе с информацией»… И «дезинформацией», раз уж на то пошло. А это означало, что, возможно (очень возможно), если сговориться с ним, примерно неделю Иль Ре в городе никто не хватится. А то и месяц — если пообещать организовать Мотоми отдых от Рина, уволоча его в отпуск вместе с собой. Шики заметно оживился.

Поднявшись на ноги, он милостиво потрепал Акиру по голове, развернулся и отбыл, едва не смахнув со стола чайник полой плаща.

Из-за перегородки соседнего балкона осторожно выглянул Рин. Он давным-давно намеревался припахать Акиру к собственным нуждам, но наличие под боком настырного старшего брата сводило общение к минимуму.

— Как думаешь, он уберется из города? — спросил Рин.

— Кто знает… Но есть и крайний вариант, — несколько рассеянно отозвался Акира, выискивая по карманам новый подозрительный препарат — генетики Энеда опять развлекались. Впрочем, Акира, похоже, наконец-то нашел, на ком провести испытание…

— Это какой же? — заинтересовался Рин.

По описанию Эммы-сан, препарат был интересным. Да, да. Очень интересным.

— Декретный отпуск, — меланхолично отозвался Акира и встряхнул склянку на просвет.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

О мышах и ананасах.

[Laora]

Название: О мышах и ананасах
Автор:  Red Fir
Фандом: Togainu no Chi, Lamento - Beyond the Void (кроссовер)
Персонажи: Шики, Акира, Эмма, Каратели, а также кошки и коты различных форм и расцветок
Рейтинг: G
Жанры: юмор
Размер: драббл
Краткое содержание: Все, что Шики интересовало в коте – умеет ли тот ловить мышей.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение на размещение: получено

Все, что Шики интересовало в коте – это умеет ли тот ловить мышей. И тараканов. До сего момента, в основном тараканов.

…Все началось со встречи с уполномоченным сотрудником Энеда. Завидев мышь, уполномоченный сотрудник Энеда громко завизжал и с разбегу вскочил Шики на шею, разом растеряв все бумаги, предложения и личное оружие. Не то, чтобы на Шики так уж часто по собственной воле запрыгивали красивые женщины – но ловить нужно было что-то одно: либо Эмму, либо бумаги. В итоге инцидент удалось замять, но мышь ретировалась, мерзко хихикая и унося с собой план эвакуации Тошимы.

…Шикин кот был известен тем, что все и всегда делал не вовремя. На этот раз кот крайне невовремя пропал, очевидно, не желая встречаться с укоризненным взглядом Шики, а также быть натыканным мордой в покореженный холодильник. Тем временем с мышью пора было что-то делать: шевелящийся под ногами пол, угрожающий хруст жетонов из подворотен и прогрызенные трубы городской канализации были тому подтверждением.

Гипотетически, кошку можно было одолжить у Карателей; Киривар, впрочем, кошку не отдал, в ответ на пафосную речь вождя лишь лаконично сложив комбинацию из трех пальцев. Разговор с Гунджи вышел и вовсе коротким, поскольку на вполне нейтральное «Ловит ли она мышей?» тот внезапно гаркнул «Сам у нее спроси!», и шарахнул дверью, на мгновение явив миру красное располосованное лицо. Из глубин коммунальной берлоги донесся хриплый, почему-то женский хохот, и Шики, озадаченно моргнув, предпочел угарцевать куда подальше. Обитатели этой квартиры явно решали проблемы какого-то местного значения.

Просить кота у Нано, как в свою очередь решил Акира, было совершенно бесполезно. Кот у Нано то ли был, то ли его не было, но когда он был, то только мурчал, фырчал и бренчал, а мышей, по мнению Акиры, следовало ловить, а не развлекать.

Решение пришло ближе к обеду и, что самое замечательное, своими ногами.

Кот, вежливо позвонивший в висящую на одних петлях дверь квартиры, был чужим и совершенно незнакомым. Никакое каноэ этот кот, в отличие от предыдущего, не искал, вместо этого коротко объяснив, что где-то здесь потерял свою флешку. Не то чтобы флешка была особенно ценной, но вместе со всякой фигней кот случайно сбросил на нее Большую Энциклопедию Грибов и демоно-кошачий разговорник. Конечно, Тошима находилась довольно далеко от Шисы, извинился кот, - но его флешка никогда не отличалась ни умом, ни сообразительностью.

В ответ на предложение пройти кот брезгливо поджал губы, не без грации уселся на обшарпанный табурет, уложив ногу на ногу, а затем извлек из воздуха заварник и блюдо с каким-то неведомым пирогом.

Акира посмотрел на две жестяные банки из-под ананасов, которые они с Шики использовали вместо чашек, и гостю их предложить постеснялся.

- У вас есть кружки? - поинтересовался он.
- У меня есть колбы, - ответствовали ему.
- А они из-под чего? - спросил Акира, с грустью вспоминая ананасы.
- Этого вам лучше не знать, - строго отозвался кот.

Проведя обед за довольно приятной беседой, отвыкший от подобного времяпрепровождения Акира в итоге задумался о деле гостя и отослал кота к Эмме-сан. Эмма-сан была умная, все про всех знала – разве что говорить не говорила, сволочь-де этакая.

На прощание Акира (немного смутившись) все же спросил кота, умеет ли тот ловить мышей. Кот чуть прищурился, уточнил, какого примерно размера планируется «мышь», – а затем извлек из складок одежды небольшой пакетик, посоветовав разбросать содержимое по углам. Кота Акира поблагодарил, задумался, а пакетик припрятал подальше.

…Мышь улепетывала. В глазах ее можно было различить первородный ужас, но планов эвакуации Акира не прощал никому. За мышью с азартом и грацией галопирующей свиньи несся вернувшийся белесый кот, загребая когтями на поворотах и сшибая сначала мебель в доме, а затем и случайных прохожих на улице. По полу ползал Шики, с сомнением принюхиваясь к рассыпанному порошку. Доедая трофейный куимовый пирог, Акира решил ему не мешать; налаживающаяся жизнь всегда повергала его в созерцательное состояние.

Был первый день июня; лето обещало запомниться.

@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн

---

О котах и продовольствии.

[Laora]

Название: О котах и продовольствии
Автор:  Red Fir
Фандом: Togainu no Chi, Lamento - Beyond the Void (кроссовер)
Персонажи: Шики, Акира, кот
Рейтинг: G
Жанры: юмор
Размер: драббл
Краткое содержание: В месте, где есть холодильник, всегда рано или поздно заведется кот.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение автора на размещение: получено

В месте, где есть холодильник, всегда рано или поздно заведется кот.

Это утверждение было верным, пока Акира рос в приюте (успешно сваливая на многочисленных кошек пропадавшие с кухни котлеты), оно было верным, когда Акира стал зарабатывать самостоятельно (Кейске вечно откуда-то притаскивал этих прожорливых существ), - было верным оно и теперь, когда Акира перебрался в Тошиму и, казалось бы, благополучно пересел на чужую шею.

…Кот сидел на одной из тошимских крыш – белый, мордатый, лохматый, – сразу видно, чей-то. Чей – Акира выяснил сразу, как только попал домой. Но все же следовало уточнить; Акира всегда предпочитал надеяться на лучшее.

Начать он решил со светской беседы.
- Шики, ты райн принимаешь?
- Нет. – От неожиданности Шики даже не успел возмутиться.
- А я принимаю?
- Нет!
- Тогда почему по дому ходит животное с человеческими ногами?
Шики моргнул. «Животное» у него завелось совершенно самостоятельно – придя раз, другой, а затем и оставшись вовсе, мимоходом пояснив, что «где-то тут» все равно потерялось его каноэ - но признаваться в этом было несолидно. К тому же, кот вполне мог сгодиться для спарринга. Сражаться с Акирой было увлекательно, но не продуктивно, а с Рином и вовсе никак. Рина он опасался не столько задеть, сколько случайно об него споткнуться – кроме того, Рин был чреват Мотоми-саном. С Мотоми-саном спарринга тоже не складывалось, поскольку при приближении старого хрыча Шики предпочитал удаляться - гордо, но очень быстро, и прикрывая голову руками. Кроме того, кошек, в отличие от всех остальных живых существ, Шики любил.

- Потому что я так решил, - пафосно отозвался Иль Ре.
«……» - подумал Акира.

Насколько он помнил, кот в доме был всегда не к добру. Кот был к сжеванным шнуркам, испорченной мебели, и к мышам, брезгливо выплюнутым на подушку, даже если до этого вы считали, что мышей у вас в доме нет.
В подтверждение его мыслей, на кухне что-то упало, загремело и выругалось. Запахло паленой проводкой. Видимо, Шики варил кашу из солидов. Кот крутился поблизости, обнюхивая то холодильник, то солиды, то Шики, пока раздраженно не получил пятерней в лицо. Оскорблено зашипев, кот ретировался, на прощание махнув хвостом над кастрюлей, - тем самым натреся в нее шерсти, пока Шики не видел, - вернулся в комнату и кое-как взгромоздился Акире на коленки. В холодильник его так и не пустили. В холодильнике явно лежало что-то ценное.
…А потому проводив цепким взглядом Шики - примерно в одиннадцать вечера тот встал, похлебал воды из-под крана и уполз на работу, - кот пару раз лениво лизнул руку, посчитал процедуру умывания законченной и с независимым видом вернулся на кухню.

Юрюзань стояла на месте.
Кот походил вокруг, потерся ушами об углы и робко дернул за ручку.
Юрюзань была не так проста.
Кот нахмурился и дернул сильнее.
На Юрюзань это не произвело ни малейшего впечатления.
Кот прижал уши, воинственно распушил хвост и дернул ручку со всей силы.
Вышедший на скрежет и грохот Акира чуть-чуть не успел: заслышав шаги, кот с быстротой молнии всосался в форточку, спешно кинув на пол преступную улику – оторванную ручку холодильника – и скрылся в неизвестном направлении. Издав что-то наподобие «Ы-ы-ы!», Акира схватился за голову: посреди кухни высилась гордая, щеголявшая десятью бороздами от когтей, но так и не сдавшаяся врагу Юрюзань. Без ручки.

Внутри остался недельный запас продовольствия и, что самое ужасное, два каких-то Шикиных чемодана. Акира с удовольствием нырнул бы в форточку вслед за котом, но было поздно: снаружи уже гремел ключами вернувшийся как раз таки за забытым чемоданом Иль Ре. Акира сделал единственное, что счел возможным в этой ситуации: издав боевой клич, должный обозначать радость, он замахал руками и с разбегу вскочил Шики на руки, мужественно загородив собой Юрюзань. Акире катастрофически не хватало габаритов, но он очень старался. Иль Ре крякнул, покачнулся, и на нетвердых ногах вынесся из квартиры обратно.

…Вопреки распространенному заблуждению, Шики не был ни молод, ни глуп. Кроме того, люди, радующиеся его появлению, его интуитивно настораживали. Восстановив равновесие и решительно отцепив от себя Акиру, Шики переступил порог, повернувшись к напарнику спиной – и тем самым допустив ошибку дилетанта.

Выскакивая из квартиры и запирая ее недальновидно оставленным в замке ключом, Акира на бегу крикнул, что вернется нескоро, - возможно, даже не сегодня, - но попробует найти в городе сварочно-разварочный аппарат.
Судя по ответному рыку из квартиры, Акира сделал вывод, что к его возвращению ему, ко всему прочему, найдут тазик и бетон. Припомнив добрым словом все белое и пушистое и взяв себе на заметку при случае подарить Эмме-сан котиковое манто, Акира направился в город - не очень-то торопясь.

Сказать по правде, не торопясь вовсе.

@темы: G – PG-13, Lamento, Togainu no Chi, фанфикшн

---

О нелегкой любви и сомнительном счастье.

[Laora]

Название: О нелегкой любви и сомнительном счастье
Автор:  Red Fir
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Шики, Юрюзань, Гунджи, Акира
Рейтинг: G
Жанры: юмор
Размер: драббл
Краткое содержание: Арбитро не всегда выдавал зарплату деньгами.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение автора на размещение: получено
Примечания: события основываются на предположении того, что у Шики есть зарплата. Но это неправда. Ее нет. Никакой.

Арбитро не всегда выдавал зарплату деньгами.

Должность короля предполагала определенные социальные льготы – но до этого момента Шики в «папочкин» бордель еще не совался ни разу. Выяснилось, что совершенно зря.

…Ее он заметил с порога. Сердце тут же забилось быстрее. В суровой душе что-то дрогнуло. Кажется, позавчерашний солид.
В тот момент Шики понял раз и навсегда: она будет принадлежать ему, скольких бы чемоданов ему это ни стоило. Шики зло и презрительно окинул взглядом Арбитро, «мальчиков» и аляповатое убранство дворца. Ее место было не здесь. Ее место было на его кухне. И к черту то, что кухни нет. Ради нее Шики готов был ее сделать.

Был конец марта. В задубевшем плаще и по пояс в снегу, Шики тащил ее на себе. Ни Арбитрово, ни, тем более, ее согласие его не интересовало. Дело не было легким – она была почти в полтора раза шире, чем он, а весила почти столько же. Но он уже считал ее частью своей семьи, а своих Шики не бросал, сколь бы поганым характером они ни обладали.

…Она упиралась. Шики скрипел зубами. Она фыркала и прицельно пиналась. Шики ругался. Юрюзань презрительно молчала. Проседая в сугроб по колено, Шики сдавленно рычал в ответ - прекрасно понимая при этом, что без нее жить он больше не сможет. Не согласен. Не хочет.
Где-то высоко, забравшись на крышу пустующего дома, за этим увлекательнейшим противостоянием наблюдал Гунджи. Про себя Гунджи лениво сожалел о том, что рядом не было Рина с фотоаппартом: зрелище определенно следовало запечатлеть для потомков. Хотя бы гипотетических.

Затолкать ее на пятый этаж собственного дома оказалось последним, тяжелейшим испытанием, но он ни о чем не жалел.
Шики устало улыбался, ласково гладя отмерзшими пальцами гладкие белые бока.
Акира плюнул. Назревающий Шикин радикулит (что спереди, что сзади) не радовал его совершенно. Кроме того, после вдохновенных рассказов короля он ожидал увидеть нечто большее.

Но Юрюзань оказалась двухкамерным холодильником.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Отпуск в Синано.

[Laora]

Название: Отпуск в Синано
Автор:  Red Fir
Фандом: Togainu no Chi, Sengoku Basara (кроссовер)
Персонажи: Шики, Акира, Такеда, Уэсуги, остальные упоминаются
Рейтинг: G
Жанры: юмор
Размер: мини
Краткое содержание: на заявку "Каванакадзима: Шики vs Акира", или что может наворотить современный человек, если дать ему армию.
Посвящение: Отани-сану
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение автора на размещение: получено
Примечания: кто не в курсе Каванакадзим - пролистываем.

Кнутов чуть слышен посвист, ночная переправа,
А на рассвете знамя у тысячного войска.
Десяток лет, обида, ты меч мой изостряла…
Сверкнув, погас кометой, но змей ушел постылый.
«Каванакадзима»
(Перевод В.П. Мазурика)

В месте, где сливаются реки Сайгава и Тикумагава, лежит равнина Каванакадзима – хотя на памяти Акиры всегда лежала пост-ядерная, чтоб ее, столица Тошима, обнесенная колючей и весьма недешевой проволокой, которую Акира, ко всем прочим радостям, пер на собственном горбу.
Но проволоки больше не было. Город исчез вместе с игроками, коммунальной квартирой, тараканами в коммунальной квартире, Шики и тараканами в голове Шики. Последние пункты скорее радовали, но проволоку по 250 иен за метр было искренне жаль. Вместо них у Акиры оказалась пыльная степь, бесхозное войско со смутно знакомым штандартом и капюшон. Капюшон был несколько велик, и держался в основном на Акириных ушах.

…Была ли тому виной кровь пьяного Нано, выпитая накануне на брудершафт, или сам обиженный Николь, соорудивший поутру машину времени из холодильника «Юрюзань», неизвестно, но и Шики проснулся явно не там, где собирался. Во-первых, не мешали ничьи худые ребра. Во-вторых, над головой не оказалось художественно засиженного мухами потолка. В-третьих, его плащ уже вовсю объедала чья-то корова.
Не то чтобы ситуация была совсем уж незнакомой: Нано тоже часто смотрел на него грустными, всепонимающими глазами, и мычал что-то бессвязное – но все же… «Бяша, бяша», - хрипло выдал Иль Ре, неизвестно каким образом припомнив страшную историю, но знакомиться ближе корова не пожелала. Других собеседников, однако, вокруг не наблюдалось. Шики с хрустом размялся, моргнул красным глазом и молча ушуршал в кусты вслед за стадом.

Как оказалось, эта Япония не слишком отличалась от той, которую Шики проспал. Раздробленная держава была вроде как чья-то, и все судорожно пытались установить, чья именно, апофеоз войны был еще не близок, а Такеда и Уэсуги, два экспериментатора-любителя, проводили масштабные учения при участии половины населения страны. По молодости Шики, признаться, игрывал в карты (отчего и влез в немереные долги, на радость Вискио), так что чужому маниакальному желанию играть в шахматы не удивился – слегка подумал, да и остался, предварительно примерив чужие рога.
Рога пришлись впору; «возвращение блудного командования», судя по всему, воодушевило всех, кроме самого командования. Разрулить неприятную ситуацию гипотетически мог бы Николь – но возвращаться домой Николь очевидно не собирался, видимо, найдя общий язык с чайником Мацунаги. Но заворачивать Акира уже не хотел: у Акиры была армия, несколько двойников, развитая шпионская сеть и большой разговор к Иль Ре.

Осень подступала все ближе; по ночам небо казалось прозрачным и черным, а поутру холодную воду устилали вновь и вновь облетающие листья. Над рекой разносились заунывные крики уток и Сингенова адъютанта; последнего обстоятельно трясли за ногу над обрывом за то, что тот сдуру назвал Шики «Минамото»: слова командор не понял, но на всякий случай очень обиделся. Войска рвались в бой – точнее, порывались скатиться с горы при первой благоприятной возможности; Иль Ре хотел либо смерти, либо отпуска, - существо по имени «Касуга» провоцирующе распихивало кунаи по карманам колготок…
Отпуск начался 10 сентября.

Как и в случае с солидами, тошимской пропиской и местным живым уголком, Акира привык, и уже отзывался на «данна», «Кагетора» и даже это, чтоб его, «Кенсин-самааааа-ах!..» Единственным приятным моментом во всем этом, пожалуй, был Като Дандзо. Като Дандзо не стучал каблуками, не разбрасывал цветочные лепестки и даже не путал Акиру с Кенсином. Пожалуй, Като Данзо было даже без разницы, что у Акиры под капюшоном. Послания от Шики, таскаемые связным, напоминали скорее рулоны жалоб, но общение с оппонентом, на памяти Акиры, всегда требовало человеческих жертв.
«…работать невозможно. В Сайгаве весь день всплывали какие-то недовольные из клана Сува. Долго булькали, намекали на сговор с Есимото Имагава…»
- Ответ нести? – предупреждающе напомнил о себе шиноби.
Акира, уже собравшийся было дымом отсигналить Иль Ре вызов на честный бой, но все перепутавший и случайно заславший Кенсиново войско на завоевание невесть какой халупы, вздохнул и промолчал, мрачно подтянув к себе бумагу и кисть.
…Над миром разливалось зарево бюрократизма.

Темнело все раньше. Армия Такеды потащилась снимать осаду замка Каису - Шики раздумывал, где бы ему раздобыть столько родственников, чтобы хватило на тройственный союз. Ответные письма Акиры были однообразными, как его всегдашний бубнеж, и рассказывали в основном про то, что он ел, что натер и что ему надоело. Со временем к последнему пункту начали прилагаться списки. После нескольких «…кстати, ты не знаешь, что такое «Ёсикиё»? Просили вернуть» и «…что значит «пофиг»? Они уже третий раз приходят, мне неудобно» даже у Шики начали возникать подозрения, что все прочие люди съезжаются на Каванакадзимы заниматься чем-то... другим.
Скука становилась явлением все более непредсказуемым. Выяснилось, что как минимум шесть катан Иль Ре умудрился выменять на свой харлей (который задумчиво рычал теперь где-то в тумане) и, припомнив все убожество личного оружия Акиры, отослал посылку за бугор, ляпнув вдогонку что-то вроде «Я воюю катанами, а не катанами». Подарок Акира не менее любезно вернул обратно, намекнув, что его войска, в отличие от Иль Ре, катаны не едят. Сарказма Шики не понял, но на всякий случай сделал себе пометку вздернуть Акиру где-нибудь под Кунерсдорфом, если в следующий раз проснется в веке восемнадцатом.
- Я иду в бой. Я забыл свою жену и семью… - пафосно вещал он – переписка себя не оправдала.
- У тебя нет жены и семьи! – скептически доносилось из соседнего окопа.
- Это судьба…
- Это склероз, Шики, - мрачно напоминал Акира, но прозванная «домом свиданий» Каванакадзима действовала романтически абсолютно на всех.

Романтика, между тем, становилась неконтролируемой. Следуя ранее заведенной традиции, Касуга отправилась Убивать Вражеского Главнокомандующего, и предсказуемо не вернулась. Акира метался по рядам Кагеторовых войск, явно сомневаясь, что здесь кому-то что-то можно доверить – Шики же, явно в прескверном настроении, прилип к табурету в противоположной ставке, мрачно зыркая по сторонам и завернувшись в тигровую шкуру. Его вестибулярный аппарат был окончательно расстроен храброй куноити, безостановочно бегающей вокруг, преданно заглядывающей в лицо, и до ужаса напоминающей Рина в детстве.

В отличие от Шики, ожидание развивало в Акире еще большую стойкость, выносливость и легкий невроз. Донесения от Дандзо наподобие «Оторвал от шкуры хвост. Научил твою шиноби прыгать на скакалке, до сих пор кивает» Акириного состояния почти не ухудшали.
- Ты зачем у нее лак отобрал? – шипел Акира из-за ширмы.
- Я доспехи красил. – Шики поскреб ногтем геральдический ромб.
- Целый полк!
- Это успокаивает…
По большому счету, армии Такеды и Уэсуги и без того прекрасно знали, что им нужно делать – но образование Акиры было очень и очень средним, а единственной книгой, прочтенной Иль Ре, был разве что воинский устав пограничной службы образца 2038 года. Проще говоря, поросшие мхом хроники интересовали его еще меньше, чем тошимская бухгалтерия.

Пятнадцать тысяч человек покочевали к Каванакадзиме скорее по привычке – тем не менее, выяснять, хороша ли вода для купания в Сайгаве, ни Акира, ни новообретенная Акирина орда явно не собиралась. Шики выругался, буркнул что-то вроде «дятел», и сам полез на Сайдзояму, обходить чужую армию с тыла. Двенадцать тысяч недовольных во главе с Масанобу остались сидеть внизу – сохнуть.
Акира, предсказуемо почуяв, что на него, кряхтя, ползет восемь тысяч недовольных мужиков, решил завернуть обходной маневр – и заблудился. Когда солнце поднялось выше и туман рассеялся, стало ясно, что умудрились также потеряться Наоэ и Амакаса - примерно этак впятитысячером. Оставшиеся в распоряжении отряды рассеялись по долине и даже попытались сымитировать какое-то боевое построение, но не поделили место с каким-то Нобусигэ. Когда выяснилось, что с Нобусигэ все же лучше было поделиться, заворачивать было поздно, ибо в погоне за собственным разбежавшимся авангардом Акира взгромоздился на лошадь – вот тут-то и случилась в его жизни эта несусветная хрень, впоследствии лаконично обозванная «столкновением с хатамото Синген».

Ни малейшего доверия к лошадям человек с говорящим прозвищем «Падший» не испытывал. Более того, последнюю в этой стране лошадь, судя по рассказам Шики, съели еще во время войны задолго до рождения Акиры.

Случилось то, что, в общем-то, неудивительно: самурай, всеми двумя глазами похожий на Кенсина, не справился с управлением лошадью, и влетел во вражеского военачальника на полном ходу, снеся его с табурета. Несущуюся на него лошадь и орущего на ней Акиру Шики не заметил только потому, что сидел завесившись бумажками, втихомолку заткнув уши наушниками и измышляя 26 статей издевательств над людьми.
В ту минуту харлей за пригорком испуганно булькнул, раскашлялся и окончательно заглох.

…Остальные итоги этой битвы не столь сильно бросались в глаза: Ходзё Удзиясу преспокойно жрал соль у себя дома, Мори распрекрасно укачало не отходя от Тюгоку, а Асакуру Тосикаге в окрестностях и вовсе никто не обнаружил, поскольку его контрразведка в отличие от всех остальных, как ни странно, работала.
Несчастными ежиками аукала в тумане армия Нагамасы. Лишь изредка тишину нарушали тоскливые одиночные выстрелы заблудившегося Сайки, в ответ на что каждый раз доносилось некуртуазное «гы-гы» молодого еще Шута из Овари. Мимоходом Акира возблагодарил Нано за то, что конструкция «Юрюзани» не позволяла залезть сюда же, скажем, Гунджи с Кириваром. Как показывал опыт, Гунджи с Кириваром способны были выносить общество друг друга крайне недолго, и непременно начинали искать кого-нибудь третьего. Вкупе с энтузиазмом и общительностью юного Нобунаги, перспективы вырисовывались поистине устрашающими.

Высоко на дереве, перекрывая кукушку, голосила Касуга; глядя на нее, Нано размышлял, не свозить ли ему свою любимую женщину в юрский период, посмотреть на схватку тираннозавра Иль-Рекса с Акироптериксом – на выходных, к примеру. Внизу деловито копошились кайские шиноби, силясь вытряхнуть командующего из-под всех его рогов, шкур и табуретов – смотреть на последнего было пока еще страшно, но нервически хихикающий Акира решил, что отпуск вполне удался: в последний раз у Шики было такое лицо, когда в Тошиме отмечали День энергетика. Энергетик тек по улицам рекой, но отловить Нано так и не представилось возможным - скорее всего, из Каванакадзимы каждый вынес что-то свое.
Николь рассеянно вынес Мацунагин чайничек. Акира – вывод, что играть с Шики в шахматы нихрена не лучше, чем в покер, Шики – трофейные катаны и твердое намерение вернуть Нано в Сколково.

Где-то в горах над долиной заканчивались онигири.
- Не повторить ли? – лукаво спросили дымчатые глаза.
Такеда вздохнул и покрутил на дне чашки остатки сакэ.

…Повторяли не в первый раз.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Дети из Ада.

[Laora]

Название: Дети из Ада
Автор:  Red Fir
Фандом: Togainu no Chi
Персонажи: Шики, Рин
Рейтинг: PG-13
Жанры: психология, hurt/comfort
Размер: мини
Краткое содержание: Два человека, Тошима, нестабильная конструкция под названием "семья".
Посвящение: Тени в сумерках.
Размещение: уточнять у автора/переводчика
Разрешение автора на размещение: получено
Примечания: здесь должен быть труп. Или корабль с Чужими. Или стадо динозавров. Но вышло то, что вышло.

Покажи мне людей, уверенных в завтрашнем дне,
Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.
Покажи мне того, кто выжил один из полка,
Но кто-то должен стать дверью, а кто-то замком, –
А кто-то ключом от замка.
В. Цой

Грохот, обвал, чьи-то приглушенные голоса. До или после? Нет, не важно. Черепно-кто-бы-мог-подумать-мозговая. Темнота, привкус крови. Вывернуться бы, да нечем – скотский ты организм, расценивший солид за пищу. Черные бабочки под веками. Много-много черных бабочек. К черту. Ко лбу прикасаются чьи-то холодные руки, тошнота немного отступает - Рин еще помнит, такие руки могут принадлежать одному-единственному человеку, но думать об этом нет ни сил, ни желания. Темнота оборачивается всего-навсего занавешенным окном, а на смену лихорадке наконец приходит тяжелый нервный сон.

Ни тяжесть в затылке, ни саднящие, очевидно проломанные ребра пробуждение приятнее не делают. Взгляд натыкается на тугую армейскую перевязку… не показалось.
Рин нервно хихикает: он полагал, возможно, покинуть Колизей ногами вперед – но уж никак не у врага под мышкой. И закрывает больную голову руками: Мотоми, продал-таки, старый пень. А впрочем, кто бы его спрашивал.
Пожалуй, самое время начать нашаривать под матрасом стилеты. Может даже, немного повизжать. Впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось, что благодарная аудитория отсутствовала. Неблагодарная тоже. А жилплощадь-то у тебя, король, ни к черту – зато тараканы ничего такие, откормленные. Из головы, что ли, повываливались?..
- …галлюцинации, головокружения, бред?
- Нет, это его нормальное состояние.
Акира не сразу вспоминает, что чувство юмора не относится к сильным сторонам его собеседника.

Сны плохо отличаются от реальности. Мертвый Мотоми. Окончание войны, великая радость. Мертвый Кацуи. Последняя бомбежка, обвал. Мертвый Акира. Последний рубеж Тошимы. Мертвый, выпотрошенный Иль Рэ, подвешенный на видном месте.
Шики молча берет тряпку и вытирает его лоб. Рин запоздало отстраняется, стряхивает его руку и нервно хихикает: Шикити не знает, что уже мертв. Рин видит перед собой непонимающее, раздраженное лицо, а затем хрипло смеется, задыхаясь от кашля.
Когда же ты сдохнешь, проклятая скотина…

Для разнообразия следующее пробуждение не начинается с маячащей сбоку знакомой кляксы - Шики куда-то пропал, очевидно ускакав строить из чужих трупов счастливое государство, скрипя потертым седлом, - от нечего делать Рин вспоминает, как говорил Кейске, что из того вышел бы хороший старший брат. Взгляд падает на недавнюю перевязку – становится несколько гадко и неудобно: этот человек все-таки его касался. Семья в представлении Рина выглядит весьма своеобразно, не сказать извращенно, а впрочем, в этом он, кажется, не одинок.
…Он спустился сюда, вниз по кроличьей норе – его кролик не был ни белым, ни особенно пушистым – Рин лжет Акире. Конечно же, лжет: их не вывозили из Токио. Их не эвакуировали из зоны военных действий, о них не вспомнили во время Третьей Мировой – их забыли в Тошиме. Грязный город, пропитанный запахом разложения летом, мокрый ветер, гудящий в проводах зимой, поднимающиеся от асфальта испарения аммиака, арматура, там и тут торчащая изломанными костями – в равной консистенции крысы и люди, более или менее мертвые – вовсе не виделись ему особенно ужасными. Небо кажется высоким и очень-очень легким. Плавленое солнце, золото на обломках – посмотри, как красиво!.. Акире не понять.
Рин не шел по следу своего брата: они жили здесь всю свою жизнь.

- Зачем ты выволок меня оттуда?
- Заткнись и спи.

Окна выбиты шрапнелью, ею же были выщерблены стены, периодически уходила вода; когда-то дом разбомбили с самолета, и этот самолет ржавел во дворе за окном. По утрам от асфальта поднимается плотный туман, в который лучше не попадать. Из него очень сложно вернуться – сейчас или потом: улицы покрываются неотвратимо гниющим месивом, въедающимся в плиты, а короля Игры бьет сухой кашель. Он был влюблен в эти условия, в этот ад – и он не знал никакого другого правосудия, кроме себя.
В королевстве мнимой вседозволенности лишь единицы способны остаться собой, и Шики не из их числа. Рин носит свою маску куда дольше и с гораздо большим мастерством, но всякий раз оказавшись на его пути, Шики сдирает ее с мясом.
Ничья земля. Его брат никогда не уйдет из этого места.

…К концу второго дня Шики становится счастливым обладателем мигрени и сорока с небольшим килограммов иронии и агрессивности. К концу третьего он начинает понимать Арбитро. Вырезать язык и зашить глаза уже не кажется ему таким уж бредом – причем желательно себе. Он проходит в комнату, сбрасывая на пол почти раскаленный плащ – это лето переживет немногих.
- Обожаю запах мяса, - цедит Рин. – Надеюсь, ты жрал солид, а не человечину с ближайшего пожарища.
- Что?..
- Я говорю, что живу с глухим лосем, и зубы у тебя как у лошади.
- Видимо, ты хочешь, чтобы твои я выбил.
- А я тебе тогда штаны распорю. Будешь ходить по Тошиме такой эпический, в кожаных шортах…
- Наглая мелкая креветка. Знай свое…
- Если я сдохну, ты оставишь меня в покое? – без обиняков спрашивает Рин.
Шики молчит, погано улыбаясь - но не ему затыкать это больное, идущее изнутри «ты вырастил эту облитую ядом груду костей, ты выскреб его по своему подобию, и теперь твоей спине собирать его шрамы».
Слова имеют свойство доставаться собеседнику с опозданием и не в своем первоначальном смысле. Оставшиеся сутки Шики молчит. Рин обижается. Странный ребенок.
В целом молчание достигает цели лучше.

…Четвертый день ничем не лучше предыдущих. Снаружи доносится характерный скрежет, и следом за ним дребезжащий напев не вполне трезвого Карателя:
«голубоглазый котенок,
такой с виду милый ребенок…
…а на самом деле сволочь!» - внезапно выдает он, и Шики раздраженно задергивает заменявшее штору одеяло.
Адова работа – смотреть за обездвиженным больным. Шики презрительно кривит губы: лучше дать себя пристрелить, чем оказаться в подобном состоянии. По счастью для него, Акира однажды решит иначе.
Рин сидит на постели, запрокинув голову и поблескивая глазами, - свернутой гюрзой, ребенком смертельно-опасного вида. Совершенно не то существо, для которого будет иметь значение прозвище «Иль Рэ». Говорить о чем-либо бесполезно - Рину так и не суждено было отстоять за собой права на самостоятельные действия. От совместных культпоходов в санузел и душевую также отвертеться не удалось. Дважды Шики не повторяет, кормит силой – ту муторную таблеточную дрянь, которую братец затолкал ему в глотку почти вместе с собственной ладонью, Рин точно нескоро забудет.
- Однажды я убью тебя. Ты знаешь.
- Которого из?
Рин молчит. Веки тяжелеют – жаропонижающее, умереть не встать. Как еще с райном не перепутал.
Акира качает головой: одинаковые. Они совершенно одинаковые: оголенный нерв города, к которому лучше не прикасаться. Шики выходит из комнаты, и на мгновение закрывает глаза. Наверное, впервые тогда Акира настолько остро чувствует разницу в их возрасте. Тошима – страшная мать.
Шики напрасно думал, что не нужен никому, кроме пыльного города, где его никто не ждет. Рин ждал – долго, очень долго.
Но с этой войны его брат так и не вернулся.
Впрочем, за все эти годы для Нано он остался прежним – глупое дитя, сгнившее изнутри заживо.

* * *

Неизвестно, из каких бункеров Шики приволакивает еду, но однажды вместо солида он кладет на стол самое настоящее яблоко. Шики усмехается снисходительно, криво – и Рин невольно задумывается, сколько народу было убито, чтобы он мог сказать это нечаянно сорвавшееся «спасибо».
…Он, возможно, не понимает, почему все еще жив, и даже мало-мальски приведен в порядок: Премье больше нет, и… Так вот оно.
Рин кисло улыбается. Нано. Единственный труп в жизни Шики, который он зарыл. Очевидно, чтобы тот не вылез.
Измотавшийся хищник. Некого бояться, не на кого нападать. Жалкое зрелище.
В остальном все просто. Акира не собака, бьющую руку лизать не станет, ножницы маникюрные искать тоже. Доведешь – зубами в глотку вцепится, и прощай. Что станешь делать, король?.. Впрочем, по большому счету, Рину нет до этого дела.
Его брата перемолола война, выплюнув вместо него существо, неспособное к элементарным человеческим отношениям – и Рин последний, кто помнит Шики человеком.
Но если поинтересоваться, зачем – он не сможет ответить.

Больше нечего менять. Двигаться ему не позволено, объясниться с ним не хотят, добивать его не желают, и проклятому Третьему рубежу все никак не окончиться.
- Пей. До конца.
- Оставь меня.
- Безмозглый мальчишка. Тебе жаль своих «лучших друзей», или тебе жаль себя?
- Урод.
- Падаль.
- С трупом Кацуи ты бы столько же…
Тяжелая затрещина не дает закончить. На постели остается свернутая сумка с анальгетиками. Рин хочет зажмуриться, сжать зубы и не думать-не-думать-не-думать, что Кацуи был похож на человека, которого Рин потерял уже давным-давно. Тогда в сумке оказались совсем не лекарства, да и с выражением привязанности к Кацуи, в общем-то, все кончилось немного хуже. Рин отворачивается, улыбается натянуто, лживо – и плачет.
Тогда он тоже старался улыбаться. Зря, в общем-то.
Шики все равно узнал.

…На этот раз его нет гораздо дольше, и когда он возвращается, от него несет как от скотобойни. Рину не говорят ни слова; он слышит, как за тонкой стеной проворачивается вентиль, на пол хлещет вода, и тогда он зажимает уши. Ему кажется, что с тем же звуком, должно быть, лилась бы на землю тяжелая венозная кровь.
Ночью накатывает жар. Тяжелый, душащий, давящий даже через несколько слоев тряпья. Здоровой рукой Рин дергает одеяло, придавленное чем-то тяжелым, поворачивается и, вдруг все поняв, затихает. Вздрагивающие крылья носа, опущенные углы губ. Едва ли Тошима видела своего короля спящим.
Оставшиеся полночи Рин клянет себя за то, что так и не смог перерезать ему горло.

Когда он вновь открывает глаза, Шики сидит на кровати спиной к нему, натягивая перчатки.
- Уходишь в город?
- Я устал. Я очень устал от тебя.
- Ты злишься?
- Спи.
Рин отворачивается. Вопрос «кто вы, и что вы сделали с моим братом» он уже задавал. А затем ему впервые за все это время становится страшно – что, если нет ненависти. Нет ярости. Нет Иль Рэ.
Есть Шики. Не больше, не меньше.
Испуганные глаза встречаются с мертвыми. Шики ничего не говорит, Рин привык к этому – просто поднимается и уходит, плотно закрыв за собой дверь. Рину неуютно. Кто сказал, что все хотят выжить. Кто сказал.

Все обрывается внезапно. Запрокинутая голова, скребущие по полу ногти, выгнутый от боли дугой позвоночник. Рин не сразу понимает, что с ним происходит - его ноги перехвачены под коленями и прижаты к груди, руку отдирают от пола и заламывают кверху, трещит стекло разломанных ампул, трижды - а затем кожу протыкает несколько игл, одна за другой. Глаза открываются, только когда спазмы постепенно утихают, а с мозга сходит отек – Рину кажется, что пальцы, осторожно прикасающиеся к его волосам, будут окрашены в красный, если он посмотрит на них.
- Я думал, она разломилась. Моя голова, – шепчет он, проваливаясь в дрему, и в кои-то веки Шики не велит ему заткнуться.
Его пальцы все еще насмерть переплетены с чужими, холодными и твердыми – и нельзя, невозможно, страшно не суметь удержать их. В последний раз, когда он их отпустил, его брат оказался на фронте. Страшно не тогда, когда не можешь убить.
Страшно – когда не можешь заставить остаться.
- Шики…
- Не уйду.
Глупые дети вырастают, становясь не менее глупыми взрослыми. Запоздало Рин понимает - этот город похож на бесконечную старую историю, которую он слышал когда-то. В нем есть те, кто бегут, и те, кто бросаются навстречу, те, кто смотрит вверх и кто смотрит вниз, кто уходит и кто возвращается – в конце концов Рин понимает, что также вполне могут быть те, кто прощает и те, кто становится такими, как Шики.
Однажды королевство усомнится в незаменимости своего короля. Когда-нибудь Шики не сможет вернуться, а Рин не сможет простить, но до тех пор – на затылок немного неловко ложится тяжелая рука, и Рин, утыкаясь в чужое плечо, измученно плачет.
Теперь уже в последний раз.

@темы: G – PG-13, Togainu no Chi, фанфикшн

---

Мед, цветок и камышинка.

[Laora]

UPD: Теперь у драббла есть аудиоверсия - начитка в подарок от прекрасной Berlin Послушать/скачать и насладиться чудесным голосом и музыкальным оформлением можно здесь или тут.
Огромное спасибо!

Название: Мед, цветок и камышинка
Автор:  Laora
Бета:  Red Fir
Озвучка: Berlin специально для vk.com/cakefic
Размер: драббл, 767 слов
Канон: Lamento

Пейринги/персонажи:

 Рай/

Коноэ, 

Асато, 

Бардо

Категория: джен, слэш
Жанр: юмор, романтика
Рейтинг: R
Краткое содержание: цикл из тринадцати однострочников
Скачать аудиофик: здесь

Сакура

Так повелось, что сакура не приносит плодов, поэтому на нее положено только смотреть; Асато мог бы поспорить с этим утверждением — сидя под сакурой рядом с Коноэ, он ловит языком опадающие лепестки... такие, наверное, на вкус губы Коноэ, но точно Асато не знает, а спрашивать у Рая не хочется.

Подозрительная личность

Бардо рассказывает, что Рай был очень милым в возрасте Коноэ; Коноэ не склонен ему верить и еще больше убеждается в подозрительности Бардо, когда демон по имени Верг нашептывает на ухо: дескать, чтобы быть с Раем, Бардо почти решился на сделку с потусторонним миром... только тут Коноэ понимает, что Бардо смотрит на него слишком пристально.

Кинжал

В один прекрасный день у кинжала Рая откалывается кончик лезвия, и нет, Коноэ не может объяснить ни это, ни то, почему пытался колоть орехи кинжалом; Коноэ прячется от Рая под кроватью в гостиничной комнате... и тут же, под кроватью, находит уснувшего Асато — видно, дыра на плаще Рая, из-за которой тот сегодня так ругался, тоже возникла не случайно.

Иголки

Асато, без сомнения, добрая душа, несмотря на то, что глупый кот; он единственный в их группе умеет шить, да еще почему-то сам предлагает помочь с дырой на плаще, и Рай втайне ему признателен — разумеется, он никогда этого не покажет... уверенность только крепнет, когда Рай понимает: у подушечки для иголок, которую использует Асато, очень странная форма; она похожа на рибика с длинными белыми «волосами», и большая часть иголок располагается у этого рибика между ног.

Еда

Асато достается кусок вяленого мяса — он жует его на ходу, издавая причмокивающие звуки; Коноэ, в отличие от Асато, ест свой куим в относительной тишине, но, поймав взгляд Рая, эту тишину нарушает — «Хочешь?» — после заданного вопроса смолкают и звуки со стороны Асато... а потом они оба протягивают ему надкусанное угощение.

Детство

Иногда Коноэ думает, что они могли познакомиться в детстве: Рай и Бардо вполне могли проезжать Каро, когда он еще был ребенком, должно быть, Бардо даже любезничал с матерью Коноэ, как он это умеет, а Рай по своему обыкновению не заговаривал первым, если не видел на то особой нужды; иногда Коноэ думает, каково приходилось Асато в детстве — он сам, должно быть, и хотел заговорить, только вряд ли кто стремился общаться с «проклятым» ребенком... но чаще Коноэ думает: в детстве или нет, хорошо все же, что они встретились.

Поцелуй

При первой встрече с Раем и Коноэ Кил и Ул гордятся своей силой как санга и тоуга; при второй встрече они начинают целоваться, глядя с чувством абсолютного превосходства, и в результате Коноэ бросается на Рая едва ли не с кулаками: об этом аспекте союза санга и тоуга Рай ничего не говорил.

Дождь

В Рае никто не заподозрит сентиментальность — но он сентиментален, Коноэ убеждается в этом, заполучив плащ Рая в качестве зонтика; Рай слишком самоуверен, чтобы признаться: дождь ему не нравится, лишившись плаща, он гордо мокнет в одиночестве, пока Коноэ не приходит в голову прижаться к Раю и разделить плащ на двоих.

Хвост

Чтобы утешиться, Коноэ неизменно хватается за хвост Рая; находя потом залысины на этом шикарном хвосте, Рай немедленно хватается за хвост Коноэ... залысин там не оставить, конечно, меха не так много, но за хвост вообще удобно подтягивать Коноэ поближе.

Тактика

Нет, Коноэ вовсе не думал приставать к Раю, просто в помещении слишком душно; именно поэтому он распускает шнуровку на рубашке, а за локоть Рая придерживает, потому что колени подгибаются — сложный день, ничего не поделаешь... много позже, лежа рядом с Раем на кровати, Коноэ думает: в следующий раз он будет именно что приставать — тактика, как выяснилось, работает безотказно.

Вылизывание

Коноэ вылизывает свой кривой хвост: он делает это до неприличия медленно, при этом издавая такие звуки, что Рай в конце концов не выдерживает — топчется по чужому хвосту, с наслаждением прислушиваясь к негодующему мяву; чуть позже Рай вылижет хвост Коноэ сам — у него уж точно получится лучше.

Повязка

Повязка на глаза — не лучшее решение, Раю не нравится ни это, ни то, что Коноэ с какой-то радости решает связать его руки за спиной... но ничего не попишешь — Рай сам согласился на это, предоставив Коноэ реванш за тот случай в комнате Маны, когда именно у Коноэ были связаны руки и плотной материей закрыты глаза; Коноэ использует право на реванш с рвением настоящего извращенца — он вылизывает член Рая так же медленно, как собственный хвост недавно, точно с такими звуками, а потом берет в рот почти полностью, и Рай все-таки рвет веревку на руках.

Мед, цветок и камышинка

Коноэ хорошо относится к цветам, хоть и не ест их, как Асато; Коноэ любит мед, но избегает брать его из рук по-прежнему «подозрительного» Бардо, которого Рай все еще не может признать своим приемным отцом; а вот к камышинке, которой дразнит его Рай, Коноэ откровенно неравнодушен.

запись создана: 05.10.2015 в 14:35

@темы: аудиоматериалы, Lamento, R – NC-21, фанфикшн